Прошло еще время, люди стали хиреть от истощения. Шли дни, годы, Андерс не знал, сколько они были в таком состоянии. Но прошло достаточно времени, чтобы с уст некогда беззаветно верных людей полетели упреки и возгласы разочарования. Они обвиняли Симона. Говорили, что он ошибался, что он их предал, поведя за собой.
Но внезапно не стало ни света, ни звука. На мгновение показалось, что не стало самого существования. Вдруг тишину пронзили крики сверху. Заключенные вырвались и уничтожали своих пленителей. Андерс тогда первый раз за долгое время возликовал. И тут все, включая его самого, начали понемногу опускаться. Люди начали испытывать близость к Неведомому.
Они стали кричать на Симона, но продолжали опускаться. Они стали угрожать ему, но продолжали опускаться. Они требовали и плакали, молили и проклинали, но никакого результата не последовало. Андерс понял первым. Веревка не могла расти так быстро. Машинерия темницы, а с ней и все ее законы больше не работали. Веревки просто выскальзывали из слабеющих рук его лидера, его друга, его мертвого друга.
Ни требования, ни угрозы не вернут его к жизни. Так он им и кричал, он обвинял и обличал. Он унижал и заставлял их себя ненавидеть. Он продолжал, пока они один за другим не стали снова благодарить Симона за его муку— раскаиваться. Искренне. И тогда, когда стопы людей почти коснулись дна, они почувствовали рывок, затем еще один и еще. Будто в такт биения могучего сердца. Смерть вернула его.
Симон вытягивал своих людей на поверхность. Но мысли Андерса были наполнены лишь гневом. Они перестали быть его людьми уже давно, как только каждый из них проклял имя Симона. Они не имеют права на его прощение. Они не имеют права даже существовать. Из последних сил он разорвал свои путы и коснулся ногами пола нижнего уровня темницы.
Он отказался от своей человечности в тот самый момент, может, это решение и дало ему возможность сохранить часть рассудка. Он начал стремительно меняться. И как только в теле его снова появились силы, он набросился на подвешенные мешки неблагодарного мяса. Он убивал. Он рвал кричащие тела. Он пожирал живьем то, что осталось от его соратников. Никого не осталось. Когда он опомнился, вися на последней веревке, Симон выволок его наверх.
Андрес увидел его. Некогда несокрушимый и могучий, сильнейший из мужчин осел на пол и не мог пошевелиться. Его сплющило от непрекращающейся нагрузки, ему дугой свернуло позвоночник. Ноги стали маленькими и кривыми, он поседел и осунулся. Его ладони превратились в узловатые переплетения шрамов и хрящей. Только руки остались прежними, огромные и сильные, они даже стали больше, чем раньше.
Андерс склонился над Симоном, но тот только и смог, что тихо сказать. «Что же ты сделал с собой… мой друг?» Тогда его сердце остановилось вновь.
Андерс взвыл от горечи и бессилия. Нет, силы у него все же остались, Андерс возглавил побег. Он высадил бессчетное количество дверей на пути к тому, по чьей вине он все потерял. Заключенные ворвались в покои Тюремщика. Андерс сам перебил его личную охрану и навис над ним.
Он спросил своего пленителя, стоило ли так выпытывать информацию о побеге, чтобы для него все так закончилось. Тот лишь посмеялся над Андерсом. Секрета и не было… никогда. Тому, кого все теперь знают под именем «Странник», просто дали сбежать. Ведь надежда подняла дух всех заключенных, а с ним и популярность боев, которые уже становились вялыми. Все пытки и наказание были для них лишь обманкой и уроком, а для людей Тюремщика— удовольствием.
Андерс в ярости приволок Тюремщика к бездне и сбросил его туда. Затем вынес тело своего друга на свободу. Под чистое небо, которое он и не мечтал больше увидеть, под ставшее незнакомым солнце. Солнце, свет которого прижал его к земле и выдавил все, что в нем оставалось, его злость, силы и разум.
Светило свободного неба не позволяло такому монстру существовать в своей славе. Но тут на Андерса упала тень. Над ним стоял его друг Симон.
«Я буду жив, покуда те, кто мне дорог, нуждаются во мне», — сказал он, завернув Андерса в флаг их пленителей, пряча от жгучих лучей. Симон поднял его на руки и понес. Так началось их долгое путешествие.
Монстра и мертвеца.
Глава 1.5
Андерс закончил говорить, одновременно прикончив половину бутылки «Гномьей особой». Он не стал наливать еще — просто крутил стакан в пальцах, задумчиво склонив голову. Ред сидел, не зная, что и сказать. Так продолжалось с минуту. Он многого не понял, но поверил всему. Парень чувствовал, что это действительно важная история.
— Ваше путешествие, насколько оно было долгим? — все же спросил Редрик.
— Слишком долгим. Моя жизнь— бесконечное жалкое трепыхание, разум возвращается ко мне лишь в самые темные часы ночей, таких, как эта. Когда нет луны, а звезд не видно за тучами. И я даже не могу поговорить со своим единственным другом.
— Такое редко бывает. Я про погоду, — заметил Редрик.
— Слишком редко, — выдохнул Андерс. — Я бы давно покончил с этим, если бы мог.
— Вы хотите умереть? — спросил Ред без удивления.
— Я хочу этого с тех пор, как попал в ту темницу.
— Но не можете?
— Обо мне мало кто знает. Когда я беспомощен, Симон не даст никому даже прикоснуться ко мне, а когда я в силе, никто в здравом уме не будет нарываться даже на встречу со мной. Да и вряд ли кто-то одолеет. Тем более, убьет… Я сам себя убить не могу.
— Вы же давно знаете Странника? — после долгой паузы, тихо спросил Ред.
— По меркам этого мира мы были знакомы всегда.
— Но вы же знаете, что он сейчас из себя представляет?
— Конечно, знаю. Ты думаешь, я до сих пор не понял, что он единственный, кто может нам помочь? Симон давно заслужил покой. Но всегда, когда безлунная ночь близко, он уходит прочь от всех мест, где в последнее время появлялся Странник, — Андерс повернулся к телу своего друга. — Он не может дать кому-то мне навредить. Просто не может.
Редрик ушел глубоко в себя. Он глянул в лицо старика Луковицы. Ему показалось, что он видит в его выражении не замеченную раньше мольбу. Но парень не понимал, что это значит. Разыгралось ли у него воображение, хочет ли старик наконец покончить со всем или просит защитить дорогого ему человека от ужасного стечения обстоятельств.
Мальчик чуть не заплакал. Как же сложно понять, что делать. Он осознал, насколько мал, насколько это не его ума дело. Ред попытался взвесить все в голове, но в ней резко стало пусто. Пусто настолько, что фраза вылетела сама собой:
— А вы бы почувствовали присутствие Странника?
— Его нельзя обнаружить никакими методами. Он об этом позаботился, — отмахнулся Андерс.
Ред снова замолчал, размышляя над выбором. Андерс внезапно напрягся.
— Где он?
— Кто он? — быстро спросил парень, покрываясь испариной.
