— Давай. Я этого долго ждал. Посмотрим, что за крохи тепла достались тебе от этого погасшего угля истории.
— Мой бог, Диего. Они меня в могилу загонят, останови их!
— Отстань от меня со своим богом, женщина, у нас есть лишь традиции. Пускай разберутся как мужчины. Будите Жанет.
Если самцы гремлинов были размером и комплекцией аналогичны упитанным полуросликам, правда с огромными головами, то самка гремлина ввела парня в ступор. Из дверного проема вышел прямоходящий ушастый крокодил ростом с гнома. На голове у Жанет сидел съехавший белый парик с двумя хвостиками, а одета она была в завязанную над животом блузку, короткую юбку и порванные чулки.
После некоторого размышления парень решил, что голова скорее похожа на морду аллигатора, только с крупным раздвоенным шипом на носу. Образ странного крокодила портило лишь отсутствие хвоста.
При ее выходе все гремлины, кроме Диего и вставших на расстоянии трех метров друг от друга Гизмо и Скордо, начали пускать клубы дыма в виде сердечек.
— А, а… — поводила Жанет пальцем, — … не для вас искорка разгоралась. Быстро позакрывали рты, тут спор настоящих мужчин.
Гремлины, разочарованно ворча, дали ей пройти и стать между братьями. Еще расстроенная Сара подвела к ней Диего. Старый гремлин развернулся и заговорил:
— Сейчас состоится дуэль — «схватка пламени». Мои непутевые сыновья решают свой спор, как того требует традиция. Результат дуэли покажет, что сильнее — истина или ложь. Тиски холода сжимают мое сердце, но в существовании последнего виноват я сам. Надеюсь, предки простят мне эту ошибку…
— Хватит называть меня ошибкой, старик. Наше существование — лишь прихоть мертвеца. Мы все — ошибки.
— Закрой рот, бандит. Откроешь его, когда я разрешу. И если предки отвернутся от нас, так уж и быть, скажешь все, что захочешь. Жанет, выпускай.
Скордо сплюнул и размял шею. Гизмо облизал почерневшие зубы.
У Жанет все-таки был хвост, но очень тонкий и длинный, с сердцевидным клинышком на конце. Когда тот появился из-под юбки, гремлины затопали и запищали.
— Дуэль до первой вспышки. Победителя определит цвет пламени. Все согласны? — спросил Пастырь.
— Да, — в один голос произнесли соперники.
— Нет, — сказала Жанет.
— Ты что, условия будешь ставить, девка? Это дуэль между кемадо, быть их мето — это честь.
— Это они себе честь добывают за мой счет. Я вам мускус, а вы мне что?
— Если ты не прекратишь, я запру тебя в подвале подальше от твоих гладкомордых подруг. Нахваталась.
— Девочка просто знает себе цену, Диего.
— У наших самок не бывает цены. Это вы, сношающиеся вечнотрахи, устанавливаете себе цены. Чему ты ее учишь?
— Так, пока меня будили, кое-кто нашептал, что ардиендо нового кемадо — человек и к тому же друг дракона.
— Что?! — вскрикнула Сара.
— Есть такое, — поднял руку Редрик.
Маленькая женщина быстро подошла к нему и схватила за руку. Она попыталась ее сжать, размять, согнуть ему палец — никаких результатов. Редрик напрягся от внезапного внимания.
— Кошмар, ребенка покалечили. Что это? Руки словно наросты на твоей морде, старый.
— Дай, где? — подошел Пастырь и потрогал руку Редрика.
Он повторил действия женщины, только более успешно, старик был явно сильнее. Затем Пастырь плюнул Реду в ладонь сгустком темного пламени. Огонь не причинил вреда.
— Ты что, сдурел? — Сара дала Диего подзатыльник, но затем поморщилась и потрясла рукой.
— Очень хорошо, расскажи…
— Ну… — замялся Ред. — Ритуал провели, руки сгорели, но, видать, понравился я Каднификару, вот он мне и новые приделал.
— Очень хорошо, как в старые времена. Это знак, знак… все идет по кругу, все откатывается к эпохе огня. Пожар лишь стих, угли разгораются, — приговаривал старый гремлин, периодически покусывая левую руку Редрика, войдя в некий транс.
— Я, вообще-то, еще здесь, — гулко топнула Жанет. — Ты дотрагивался до дракона, ардиендо?
— Буквально — в руке рука, — продемонстрировал Ред четырехпалую кисть.
— Тогда этой рукой ардиендо потушит мой мускус. Или решайте свои вопросы сами.
— Я-то не против, только вообще не врубаюсь в ситуацию, — пожал плечами Ред.
— Потом, все потом, — произнес Диего. — Ты поймешь. Понял желание создателя, поймешь и девичий загон, — он водил когтем по трещинам на руке Реда. Старик тихо считал вслух.
Парня несколько беспокоило такое внимание со стороны старого гремлина, но у него было ощущение, что отдерни он руку, тот повиснет на ней.
Гизмо смотрел дерзко на своего оппонента. Скордо же хмуро глядел на Пастыря, видимо, услышав их разговор. Остальные гремлины перешептывались. Лоуренс и Смоки курили в сторонке.
— Готовы зажигать? — спросила Жанет.
— Да, — нетерпеливо ответили дуэлянты.
— Начинайте, как слетит капля.
Жанет встала в устойчивую позу и слегка сгорбилась. Морда аллигатора напряглась, из ноздрей повалил дым. Ее хвост вытянулся струной так, что кончик застыл между Гизмо и Скордо. Через несколько секунд сердцевидный клинышек залоснился, а затем с него сорвалась капля.
Как только она отделилась от хвоста, два потока пламени, черное и багровое, столкнулись посредине. Гремлины корчили страшные рожи, языки их пламени скрещивались и переплетались, длилось это действо секунды три. Раздался хлопок, потоки огня утихли.
— Сорок семь, как длина первого клинка, как Лабиринт… хорошо-хорошо… — послышался шепот старого гремлина.
Его оборвали крики толпы. На кончике хвоста Жанет пылал ониксовый язычок. Вверх взметнулся столб черного огня, за ним подтянулись и оранжевые. Все присутствующие, кроме Диего и Скордо, приветствовали победителя. Старик просто потянул воздух носом и кивком отметил победу Гизмо, но сам продолжал размышлять о чем-то. Триган же, прикрыв глаза полой шляпы, глядел вниз. Пошарив под пончо, он закурил новую сигару.
К Редрику подошла Жанет. Она протянула парню горящий кончик своего хвоста. Ред не знал, чего ожидать, поэтому, слегка предварительно послюнявив пальцы, затушил черное пламя, словно свечку. Парень не рассчитал и нажал сильнее нужного. Из кончика хвоста выдавилось немного влаги, и на кожице остались четкие отпечатки. Но все обошлось, пламя потухло, а оказавшийся довольно мягким хвост гремлинши пришел в норму.
— Что ж, думаю, из этого получится что-то интересное. Да, ардиендо? — спросила она, глядя на свой сердцевидный клинышек.
— В смысле? — рассеянно спросил парень, растирая жидкость между пальцами. Она ничем не пахла и быстро испарялась или впитывалась.
— Возможно, когда я решусь завести детей, в них будет что-то от лже-кемадо или от истинного кемадо. Может, даже что-то от дракона или… от человека.
