— Ты даже не представляешь, что будет, если ты не перестанешь валять дурака, мальчишка, — проревел Андерс.
Его голос менялся вместе с обликом. Тембр переходил в рык, вместе с тем нижняя часть лица становилась месивом из зубов, складываясь в уродливую костяную маску. Глаза будто расползлись по черепу, их стало восемь. Он весь удлинился, мышцы стали наливаться и превратились в ходящие ходуном бугры и канаты. Выросшие когти на пальцах рук проделали борозды в каменной столешнице прилавка.
— Где Странник?! — прозвучало криком прямо в голове у Редрика.
Он понял, что если бы пообедал или поужинал, то пришлось бы стирать штаны.
— На-наверх… т-тридцать че-четыре, — заикаясь промямлил Ред.
Парень дрожал, зубы стучали. Но тут в восьми глазах монстра появилась вся благодарность и доброта мира. Сын лавочника так удивился, что перестал дрожать.
— Спасибо. Прощай. Прости, что напугал, — прозвучало в голове Редрика.
Голос был спокойным и звучал будто издалека. Но тут контуры Андерса поплыли. Реда дезориентировало, он услышал оглушительный хлопок, а затем мерзкий гул, как от заложенных ушей. Ноги подвели его. Он увидел, что Андерс исчез, а дверь в гостиницу разлетается в мелкую щепу.
Прикоснувшись к голове, он почувствовал, что комната вращается. Единственное, что он смог сделать, это навалиться телом на прилавок, кое-как подтянув ноги, и потерять сознание.
Редрик видел гладь бесконечного озера. Он стоял по колено в теплой воде. Все вокруг застилала легкая дымка тумана. Ред, оглядевшись, увидел лодку. В ней находились двое голых людей. На веслах сидел Андерс. Это точно был он, хоть и меньше ростом и плотнее, а лысину прикрыла копна длинных и светлых волос. Он улыбнулся парню и кивнул, будто на прощанье.
На корме сидел второй мужчина. Затылок с коротко стриженными угольно-черными волосами переходил в крепкую шею. Спина его выглядела невероятно широкой и сильной. Сплошь иссечена глубокими шрамами. Толстые, словно бревна, руки человека уперлись в борта лодки, он неуклюже сел в пол-оборота.
На Реда посмотрел Симон. Он был молод и выбрит. Но Редрик узнал его. На мгновенье во взгляде великана появился укор, но лицо сразу смягчилось. Он помахал, прощаясь. Редрик помахал в ответ. Вдруг из-под воды взметнулась огромная латная рукавица. Она схватила и начала трясти лодку. Парень попытался сделать шаг назад, но оступился и упал с прилавка на дощатый пол лавки отца.
Сквозь туман в голове Редрик услышал неприятный голос:
— …я, конечно, повторяюсь, но где такое видано. Врывается, портит мебель, ни тебе «здрасте», ни «как дела», а сразу по морде, — жаловался Странник.
Ред его не видел, так как лежал за прилавком.
— Но это было нечто, я даже вспотел, мне так показалось. Я вообще могу потеть? Не знал, что опущенный может развиться до такого уровня и заодно так лихо и мастерски вести бой. Они обычно дуреют. Он мне даже кого-то напомнил, — продолжал говорить Странник.
Ред потянул носом. Вдох оказался кислотный и неприятный. Открыв глаза, Редрик увидел, что лежит в лужице. Желчь и желудочный сок. Вытираясь рукавом, он с трудом поднялся на ноги.
— О, пацан, я тебя разбудил?
— Не беспокойтесь об этом, — прокашлявшись ответил парень. — А с кем вы разговариваете?
— Ну, ты же спал, тут был только он.
Ред посмотрел на Странника. Тот сидел на кушетке, указывая ладонью на тело Симона. Оно было во все той же странной, но удобной позе. Даже стакан оставался еще в руке.
— Простите, но он умер, — не зная, зачем, извинился Редрик.
— Так он давно умер, — раздраженно посмотрел Странник.
— Он больше не оживет. Я видел, как они уплыли вместе с Андерсом, — не думая, говорил Ред, глядя на изменившееся— спокойное — выражение лица Симона.
Странник почесал нос. Он молча сидел с полминуты, глядя на труп собеседника.
— Вот, значит, кто это был, — сказал Странник. — Тогда это ему уже ни к чему, — он вынул стакан из руки Симона и выпил содержимое, предварительно подняв его в беззвучном тосте.
Затем, поставив стакан на пол, тяжело выдохнул:
— Отдыхай, старина, ты заслужил это больше всех нас…хоть и здорово налажал со зверолюдами, — сказал он вставая. Уложив тело Симона на кушетку, прикрыл тому веки. — Уплыли, значит, — тихо проговорил он, а затем достал свою эльфийскую книжку и свинцовый карандаш.
Открыв ее на вакате, он написал несколько строк. После этого, немного подумав, откусил у книги уголок, так что остался четкий прикус. Карандаш он съел целиком, словно трубочку с кремом. Повертев книгу в руках, Странник положил ее Симону на грудь.
— Ладно, пацан, у меня дела в Аусбрухе. Можешь не провожать, я сам дорогу найду, — сказав это, Странник вышел.
Редрик смотрел на надкушенное собрание эльфийской романтики. Он не понимал, что ему теперь делать. Выглянул на улицу. Светало. Заглянул в комнату отца. Со стороны кровати Лоуренса доносился раскатистый храп.
Ред улыбнулся, нелепость момента даже немного приподняла его настрой. Что ни говори, а его отец всегда спал как убитый. Парень подошел к телу Симона и с осторожностью взял книгу, полистал. Редрик не знал эльфийского. Он смог сделать только два вывода: что укус Странника не повредил текст, и что страницы невероятно тонкие и прочные. Во много раз тоньше бумаги в их конторской книге.
Открыв вакат, Ред увидел строки, написанные ужасным почерком. На мгновение он даже испугался того, как теперь выглядят записи в их конторской книге. Надпись гласила:
«Позаботьтесь о теле этого человека, он был единственным, кто остался добр ко мне без всякой на то причины. Симон Мартирос был последним из достойных людей этого мира. В связи с нанесенным этому месту материальным ущербом властью, данной мне моей силой, и как его душеприказчик, я передаю все его имущество этому кампусу в качестве уплаты. Я уведомлю об этом «Вольных», так что держи свои загребущие руки при себе, Кривоухий, улики тебе ни к чему. Тронешь что-нибудь— я узнаю. И на этот раз сожру тебя целиком».
Ред закрыл книгу и положил ее обратно. Тут парень понял, что спина Симона разогнута, и теперь даже половина его тела едва помещается на кушетке, где могут усесться четверо. Редрик даже не захотел прикидывать реальные размеры старика в сравнении с обычными человеческими. Взгляд его снова мазнул по книжке.
Он подумал, что не удивится, даже если Странник на его глазах обвенчает пару молодоженов. Это было бы логично, раз он делает все, что хочет, и никто не в силах ему помешать— легче просто дать ему все возможные права. Но как кто-то узнает, что это написал Странник? Хотя его почерк ни с чьим не спутаешь, коли раз увидишь.
Так он размышлял, проходя сквозь разбитый дверной проем, а затем пересекая промежуточное помещение, служившее кухней, пока не вошел в крыло гостиницы. Редрик споткнулся, но удержал равновесие. Некоторые половицы торчали вывернутыми обломками. Он взглянул на лестницу, что вела на этажи с жилыми покоями. Обрушена. Груда деревянных брусов лежала в пролете.
