Парня отвлек Смоки, ткнувшись мордой тому в плечо. Ред погладил скакуна и переставил корзину в седло. Она отлично встала между лукой и спинным упором, даже не думая шататься.
Дойдя до небольшой площади посреди рынка, Редрик не обнаружил попрошаек. Зато сеющий пшеницу чугунный кайзер Ауринк намекал на то, что откуда бы им тут взяться. Все накормлены. Иди своей дорогой и будь благодарен за хлеб, что я тебе дарю.
Обойдя лживую статую, Ред заметил белую палатку и направился к ней. Внутри за прилавком стоял человек в балахоне Путника. Он что-то пытался втюхать обывателю в выходном наряде. Воскресенье.
— Стриженые ногти с ноги бога! — тряс Путник-торгаш закупоренной баночкой.
— Кто стриг? — спросил обыватель. Человек явно был настроен скептически.
— Сам Всадник, когда бог гостил у того. Они разделили с богом дары океана, из которого тот появился. В благодарность Всадник услужил богу, омыв его ноги. Богу это так понравилось, что даровал он нам быль, описанную его собственной рукой, путь к которой он указал Ключнице. У меня и их ногти есть, правда, те, что принадлежат Всаднику — с рук. Но они намного дешевле, даже учитывая, что руками тот касался ступни бога, — на одном дыхании выпалил Путник.
Человек в балахоне остервенело махал баночками с ногтями, те издавали звуки погремушек. Редрик понял, о ком эта история. Ему внезапно стало стыдно.
— Дичь какая-то, — отмахнулся обыватель и ушел.
— Безбожник, растопчи тебя Странник! — крикнул вдогонку Путник.
— Но это и правда дичь, — подошел Редрик и взял банку с ногтями Всадника, а затем приставил к ней левую руку. — Гляди — даже не близко.
— Что это значит?
— А то, что я там был. У Ключницы вашей пальцы отморожены. Омовение ног — ваша выдумка, мы просто по-мужски отвисли: его закуска, мое все остальное. Он еще мой любимый матрас утащил.
Матрас пах ею. Держал след ее тела. Хорошо, что Странник его забрал.
— Хула и бредни. Всадник владеет драконом в обличье лошади, что быстрее урагана, — грохнул кулаком по прилавку Путник.
Ред выпрямился и переглянулся со Смоки, после чего достал сигарету и подкурил об оплеванную шоргоном ладонь. Жестикулируя горящей рукой, Редрик ехидно заметил:
— Не владею, а дружу. Не дракон он, а вполне конь — Странник мне сам так сказал. Иногда он, правда, вообще быстрее всего, что может быть. А по драконам… с Каднификаром я тоже дружу, как и Странник.
— Всадник хранит главный секрет бога! — буйно воскликнул Путник. Похоже, человек находился в глубоком замешательстве.
— Что-то храню, но не помню, что, — Редрик отвернул ворот, показывая блокаду. — Да и все его секреты — в дневниках, что он вам передал. Правда, у вас уйдет полтысячелетия, чтобы перевести их с его родного языка.
Человек в балахоне немного отступил назад. Снял капюшон и нервно протер вспотевшую лысину, после чего тяжело выдохнул. Весь фанатичный блеск в глазах погас. Он был напускным.
— Неудобно получилось, — тихо проговорил Путник.
— Есть такое, но я понимаю… работа у тебя такая. Как кто-то поверит во все эти бредни, если не отстаивать их с пеной у рта? Кстати, Ключница в городе? — пожал плечами Ред.
— Нет, она в экспедиции. Мне нужно поговорить с Проводником. Если у вас будет время, пожалуйста, зайдите в храм, Всадник. Полагаю, высший иерарх будет искать встречи с вами.
— Я как раз туда и шел.
— Тогда пусть путь ваш будет легок, Всадник.
Путник развернулся и, пройдя оказавшуюся довольно длинной заставленную ящиками палатку, вышел через задний полог.
— Если бы… — выдохнул Ред, бросая и растаптывая окурок.
Через какое-то время в палатку вошли две невысокие фигуры. Они было взялись закрывать ящики, заполненные «реликвиями», но увидев Редрика, быстро подбежали к прилавку, синхронно выкрикнув:
— Господин Маккройд, так вы и правда Всадник!
— Хватит выкать, я здесь один. И вы что, моего отца видите? Тут только я — Редрик.
— Привет, Редрик, — смущенно кивнула Элли.
Билли просто широко улыбнулся. Зубы у паренька уже выросли. Ребята ощутимо вытянулись, но в сравнении с Редом выглядели словно две березки перед старым эбеновым деревом.
— Что, ребята, заставляют впахивать в воскресенье?
— Дисциплина и труд в пути не подведут, — сказал Билли заученную фразу. — Работаем, как сестре двенадцать стукнуло. До этого можно было лишь милостыню просить.
— На удивление хорошая поговорка, — заметил Ред. — И сколько вам уже?
— Билли — одиннадцать, но уже в январе будет двенадцать, а мне через два месяца без двух недель — тринадцать стукнет, — гордо выпятила грудь Элли. Правда, та у нее еще не выросла.
Ребенком гражданин империи считался до тринадцати лет, после этого давалась возможность заключать помолвку. Совершеннолетними считались все с пятнадцати, тут уже и право на полноценный брак, владение недвижимостью и далее по списку. Также существовал буферный год — с двенадцати. Семьи и интернаты обязывались содержать детей этого возраста по закону, и с такого гражданина уже начинали взимать налоги, но с другой стороны, можно было законно устроиться на любую работу на полную ставку.
Многие считали, что это слишком малый возраст, но закон составляли с учетом всех жителей империи. Большинство рас в Сквизэре либо достигали зрелости раньше людей — гномы, гиганты, полурослики, гремлины; либо жили меньше — практически все зверолюды и те же гремлины. Правда, с гоблиноидами и эльфами вышло не очень красиво. Первые с рождения полностью функциональные взрослые особи, со знанием языка и даже навыками предка. Вторые достигали половой зрелости лишь в возрасте восьмидесяти, и то условно, а вот с метисами было проще, они росли значительно быстрее.
Тихий девичий смешок.
— Что такое? — опомнился Ред.
Парень заметил, что крутит в руках большое желтое яблоко. Похоже, он бессознательно достал его из корзины, когда задумался.
— Просто ты так и продолжаешь замирать на месте и бурчать что-то себе под нос, — сказала Элли.
Редрик, хмыкнув, надавил на яблоко и слегка прокрутил. То разорвалось пополам.
— Не худшая из моих привычек, — сказал Ред, протягивая ребятам угощение. Билли весело вгрызся, а Элли аккуратно надкусила. Даже слишком аккуратно. Что-то с зубами… Нет — просто девочка, маленькие скромные укусы.
— Какое сладкое, — произнесла Элли.
— Я рад, купил его в «Летнем лесу» у эльфийки Лютиэн.
— Понятно, но у нас нет денег, — сказал Билли с набитым ртом.
— Разумеется… живете, кушаете, работаете, учитесь — все в приюте. Изоляция.
Прямо как у тебя, только у этих детей проблем побольше. Да и у многих в этом городе, в большом мире. Да у тебя и проблем-то нет.
