— Жди здесь. Если убежишь, я разыщу тебя, а я умею быть очень настойчивым.
Он прошел сквозь узкую калитку в стене, и дверца захлопнулась.
Она не осмелилась убежать, хотя ждать ей пришлось довольно долго. Она слишком хорошо помнила воспаленный шрам, вспыхнувший собственной багровой жизнью. В конце концов она открыла вделанное в браслет круглое зеркальце и попыталась привести в порядок краску на лице. Потерянный гребень стоил немалых денег; без сомнения, какой-нибудь вор отыщет его и будет вне себя от радости.
Наконец слуга в желтой ливрее Катаоса открыл дверь и поманил ее. Она пошла вслед за ним по роскошным комнатам, пока не очутилась перед лордом-советником, от которого ее отделяло лишь несколько шагов по ледяному мрамору.
Он был совершенно бесстрастен, как обычно, но слева от него стоял Ригон, явно вне себя от нетерпения.
— Ну что, мадам? — холодность Катаоса была полной противоположностью безумному возбуждению человека, стоявшего рядом с ним. — Я услышал забавную историю. Полагаю, вы были любовницей Ральднора.
— Некоторое время назад, — ответила она резко.
— А теперь направо и налево рассказываете о бывшем любовнике?
— Я здесь не по собственной воле.
— Вот как? С Ригоном вы тоже говорили не по собственной воле? Что движет вами, мадам, — здравый смысл или злоба?
— Думаю, что боги Дорфара не пощадили бы меня, если бы я позволила осквернить ложе Повелителя Гроз, — проговорила она твердо и с едким достоинством.
— Что ж, я еще раз послушаю ваш рассказ. Однако советую быть осторожнее со словами, которые выбираете. Интересно, понимаете ли вы, на что обрекли Ральднора? Вижу, что понимаете. Тогда помните, что если солжете мне, то сами отправитесь следом за ним.
Вал-Мала покрутила жемчужину, висящую в ложбинке у ее бархатистого горла.
— Бедный Катаос, — промурлыкала она, — я совсем тебя забросила.
— Это ваша привилегия, мадам, и мое несчастье, — улыбнулся Катаос. — Но не причина, по которой я просил вашей аудиенции.
Она приподняла бровь. Утром вернулся Амрек, и все следы ее мнимого недуга как рукой сняло. Их встреча, насколько он слышал, вышла по обыкновению бурной. Разумеется, Вал-Мала не отправилась бы на нее, будь она в хоть сколько-нибудь уязвимом состоянии.
— До меня дошли некоторые странные сведения, которые, не сомневаюсь, причинят вам большое горе. — Он сделал секундную паузу. — Эти сведения касаются невесты вашего сына — Ага, она явно заинтересовалась! И даже не пыталась скрыть своего интереса. — Тем не менее обстоятельства дела неясны. Я обращаюсь к вам, мадам, чтобы вы рассудили, правда это или ложь.
— Расскажи мне, что она сделала.
— Я слышал, что она назначила свидание Ральднору из Сара, избранному военачальнику Повелителя Гроз.
Он оказался не готов к волнению, вызванному у нее его заявлением.
— Ты хочешь сказать, что она отдалась ему, стала его шлюхой? — осведомилась королева с горящими глазами.
Катаос подавил улыбку. Как ни забавно, он предполагал, что сама она тоже стала «шлюхой» Ральднора.
— Сарит никогда ничего не значил для меня, — отрезала она, похоже, догадавшись о его мыслях. — Он наглый выскочка. Я не стану жалеть, когда Амрек избавится от него.
По лицу Катаоса невозможно было догадаться о его мнении на этот счет. Он-то как раз горько сожалел о неизбежности смерти Ральднора — Ральднора, который мог дать ему в руки ключ к столь многому. Если б только у него было время продумать все как следует! Но некоторые обстоятельства и тем более их предательское разглашение оказались непредвиденными. Он был вынужден пойти на крайнюю меру — отдать Астарис на съедение Вал-Мале — из-за того, что человек, на которого он собирался поставить, оказался болваном. Он сожалел и о том, что восхитительное тело Астарис достанется лишь пламени.
— Ваше величество, если лорд Амрек поймет, что я действую против принцессы, он попытается остановить меня, возможно, даже найдет способ меня устранить. Но если предпринять расследование от вашего имени, я смогу безбоязненно установить факт измены.
Она кивнула головой в золотистом парике, выражая недвусмысленное согласие.
— Займись этим. Какие у тебя планы?
Он кратко перечислил ей их. Странно, но в этот миг он напомнил ей Амнора — Амнора, который пообещал ей устроить смерть Редона и в награду получил свою собственную смерть. Но, выслушав его, она улыбнулась, ибо уже видела всех своих врагов поверженными, как наяву представляла себе это падение ярких звезд и изгнание старых призраков.
Человек поклонился Ральднору, сидящему на террасе Дворца Мира, и вложил ему в руку драгоценный перстень.
— Вам знаком этот камень, мой лорд?
— Это кольцо принцессы Астарис. Как оно оказалось у тебя?
— Не стоит гневаться, мой лорд. Моя госпожа заверяет вас в этом. Она просит вас быть у нее сегодня вечером.
— Кто такая твоя госпожа?
— Вы хорошо знакомы с ней, Дракон-Лорд. Ее последний слуга передал вам послание без слов.
Ральднор взглянул на этого человека, и сердце у него сжалось от страха за нее. Слова были слишком дерзкими. На этот раз она выбрала не лучшего гонца.
— Ты чересчур болтлив. Будь осторожнее.
— Прошу прощения, мой лорд. Я делаю лишь то, что мне приказано. Вы придете туда, где виделись с ней в прошлый раз?
— Она знает, что да.
— Вы помните дорогу? На этот раз вам придется обойтись без проводника.
— Я помню.
— Тогда приходите через два часа после заката, когда она уйдет с пира. — Он снова поклонился и исчез.
Занимаясь определенным ремеслом на берегу реки, он сам отлично знал заброшенный особняк на Водной улице. Похоже, они расспросили придворных дам принцессы о том, где те назначают свои свидания, а потом выжали из старого дурака-хранителя все остальное — о женщине под капюшоном, о ее любовнике и о бесценных камнях, полученных в уплату. Потом главная придворная дама Астарис выкрала у нее перстень. Это было легче легкого, и, пробираясь по саду, злодей с презрением думал о глупости этих великих, у которых есть все и которые считают себя столь любимыми богами, что полагают, будто никогда не изведают горя. Что ж, туда этой парочке и дорога.
Ральднор почти догадывался о западне, устроенной для него. Не сознанием — это было какое-то покалывание в глубине его костей. Но он не стал ни анализировать его, ни колебаться, ибо все это время он, казалось, жил в пелене страсти. Кроме того, он уже опасался предательства прежде, но не столкнулся с ним.
Когда он вышел из ворот, вслед за ним от стены отделилась никем не замеченная фигура, закутанная в плащ с капюшоном, как и он сам.
В старых немощеных переулках города его интуиция обострилась до предела. Когда он добрался до улицы старых вилл, по его телу без явных причин бегали мурашки. Он нырнул под арку, выхватив нож из-за пояса, и пошел через полный шорохов сад к портику огромного дома. Где-то впереди снова горела лампа, но это не успокоило его натянутые нервы. Он остановился и потянулся к ней разумом через весь мрачный дворец, пропахший речной сыростью, но не уловил ответа. На миг его охватил цепкий леденящий страх, что ее больше нет в живых, но смерть Аниси подсказывала ему, что уж это-то он обязан почувствовать.
