— Так вот, я из-за двух проституток голову подставлять не собираюсь. Нет, ты только не подумай, что я боюсь…
— Я так и не думаю, — ответил Кирилл искренне, он знал, что Мишаня не трус.
— Просто не стоят они того. Нет, не потому, что проститутки, это все ерунда, люди есть люди, а потому что мне они никто. Вот из огня я бы их спас, а так… Ты не Петя, это он убит горем, тебе я могу сказать все по-честному. По идее убийцу можно вычислить. Нет, я когда распинался о профессионализме, я не врал, я и правда считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Но это что касается меня. А вот, скажем, у Витяши голова варит будь здоров. Он бы мог… Вон на том повороте направо… Ага, сюда… Я буквально минут на десять, подождешь?
— Конечно.
"Они, значит, проститутки, которые не стоят того, чтобы за них подставлять голову, — думал Кирилл, глядя в спину уходящего Мишани. — А ты кто? А я?.."
Глава 12
После похорон Аллы и Ирины прошло больше недели, и жизненное течение в "Усладе" вернулось в свое русло. Девочки трудились по-стахановски. Мамочка улаживала все внешние проблемы, время от времени отправляла своих подопечных в порядке строгой очереди на бесплатное обслуживание "крыш" — милицейской и блатной, такие мероприятия во всех интимконторах России носят название "субботники", Митя шоферил и собирал плату, Кирилл разрешал "нештатные ситуации". Доктор производил осмотры и лечил…
— Нет, ну надо же, эти клиенты совсем обнаглели! Не знают уже что придумать!
Эти фразы из уст Мамочки звучали вполне традиционно, и Кирилл усмехнулся.
— Ну, чем они еще смутили твою целомудренную душу?
— Негритянку им подавай! Представляешь! Не больше не меньше!
— Негритянку? — усаживаясь в свое кресло, улыбнулся Хлебосолов.
— Вот именно! Прицепился тут один, любые деньги, кричит, плачу, лишь бы негритянка была или хотя бы мулатка. Ну, коз-злы! Наша компания, говорит, уже все перепробовала, кроме африканок. Как тебе это нравится?
— Что поделаешь, желание клиента — сама знаешь…
— Да где я им возьму негритянку! — взорвалась Мамочка. — У нас на весь город негров обоих полов трех десятков не наберется! Я им предложила: может армяночку или алтаечку, или казашку — нет, для них это уже не экзотика! Совсем мужики с катушек посрывались. И СПИДа ведь не боятся, козлы!
— Не распаляйся ты так, береги здоровье. Ну отказала им и ладно.
— Хренушки.
— Не понял…
— Знаешь сколько этот делегат от любителей черненького мне предложил?
— Ну-ка?
— Впрочем, тебе это ни к чему знать, — прикусила язык Мамочка.
— Ладно, это твои вопросы, представляю, что предложили прилично. Ну и что ты собираешься делать? Поменять пигментацию Диане с Виолой? Или пойти в поход с целью вербовки по местным ВУЗам и колледжам?
— Естественно нет!
— Тогда что? Что ты — не ханжа и женщина, спокойно относящаяся к деньгам — собираешься делать, чтобы потрафить этим сексуально-расовым гурманам и не допустить, чтобы звонкая монетка скользнула мимо рук?
— Слушай, Хлебосолов! Ты иногда бываешь таким приятным в общении культурным мальчиком, а иногда, вот как сейчас…
— Я пошутил, не обижайся!
— Шуточки у тебя…
— Ну извини. Так что ты там придумала? Интересно послушать…
— А я из Новосибирска негритяночку выпишу. Раз люди готовы платить.
— Думаешь, там найдется нужная кандидатура?
— Я уже позвонила туда одной знакомой. Все нормально, то что надо есть. Я оставила свой телефон, с минуты на минуты жду звонка.
— Ну ты… — Хлебосолов восхищенно вытаращил глаза.
— Опять за свое! — нахмурилась Мамочка. — Только ведь извинялся!
— Все, молчу, молчу…
— Слушай, Кирилл, — Мамочка вдруг приняла серьезный вид, — хочу с тобой поговорить.
— Я весь внимание!
— Закрой, пожалуйста, дверь плотнее.
Хлебосолов встал и выполнил просьбу.
— Ну? — вернувшись на место, выжидательно уставился он на Мамочку.
— Я насчет гибели девочек. Кое-что меня пугает во всем этом деле.
— Нормальная реакция. Было бы странно, если бы в этом деле тебя кое-что веселило.
— Погоди ты со своей иронией! Сейчас я тебе объясню… — Женщина на несколько секунд задумалась. — Ты знаешь, что Юля пропала?
Кирилл вздрогнул больше от тона, каким были произнесены эти слова, чем от их смысла.
— Что значит пропала? — несколько растерявшись спросил он.
— В прямом смысле. Сюда она уже несколько дней не является. Дома ее тоже нет, Карина ходила, узнавала, они с ней приятельницы.
— Ерунда. Эта Юлька та еще оторва. Ты же сама рассказывала, что она в прошлом году моталась в Турцию на заработки…
— Было дело. Она там в каком-то публичном доме зависла, едва вырвалась, даже умудрилась деньжат немного привезти.
— Вот видишь!
— Но она предупредила подруг, что уезжает. Даже оттуда открытки присылала.
— Раз на раз не приходится. Сейчас могла и пренебречь.
— Непохоже. Она недавно за полгода плату за комнату внесла. Если бы куда собиралась — не стала бы этого делать.
— Планы внезапно могли измениться. Так ведь тоже бывает.
— Тогда бы она свою комнату кому-нибудь из подруг уступила, подешевле. Юля не та девочка, чтобы упустить свою выгоду.
— Может, домой рванула? Вызов какой-нибудь пришел…
— Да не поддерживала она связь с семьей. И не ездила туда никогда. Она ведь с Дальнего Востока, а билет дотуда знаешь сколько стоит?
— Ну, постоянный доход-то она имела. Да и из Турции, говоришь, кое-что привезла.
— Не знаю, не знаю. Только деньги, чтобы за комнату заплатить, она у девочек занимала. Не всю сумму, конечно…
— Куда же она заработанное девает? Уж в чем, в чем, а в транжирстве Юльку вряд ли можно обвинить. Мышка счет деньгам знает.
— Это да. Наверное, как и некоторые другие, крутит их где-нибудь. А когда деньги в обороте, предпочтительнее где-то занять на текущие расходы, пусть даже с процентами, чем выдергивать их оттуда. Закон бизнеса: оборот — это святое.
— Соседи что говорят?
— Да какие соседи! Пьянь коммунальная! "Не видели, не знаем". Даже толком не могут вспомнить, когда она последний раз была дома.
— А если она в больнице? Какой-нибудь банальнейший аппендицит…
— Митя по моей просьбе обзвонил все больницы и морги…
— Даже морги?
