— Кир, ну я тебя прошу! Пожалуйста! Я не могу… Придется что-то объяснять… У тебя это лучше получится… — Мишаня смотрел умоляюще.
— Нашел время! — сердито заметил Кирилл. — Не мог подождать!
— Ты знаешь, не мог. Нет, надо сейчас. Именно сейчас. Ну, Кир!
— Что, боишься, что потом отдать сил не хватит? — усмехнулся Кирилл. — Прикипят к душе "баксики" — не оторвешь?
— А кто его знает, — пожал плечами Мишаня. — И такое может случиться. Но главное, они мне карман жгут. Только о том и думаю, чтобы передать их по назначению. Со мной ведь тоже… всякое может стрястись… Тогда нехорошо получится.
— О, приятель, куда-то тебя не туда понесло! Попер за упокой!
— Так ты передашь? — гнул свое пожарный.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас! Что тянуть… Потом специально надо будет идти, еще хуже…
Народ уже начал расходиться. Отбывая, люди поочередно подходили к родителям Витяши, чтобы выразить им напоследок свои соболезнования.
— Ну хорошо. Давай сюда свои деньги, — решился Хлебосолов.
— Вот и отлично!
Кирилл взял сверток и подошел к родителям Витяши. Мать встретила его сухим равнодушным взглядом, глаза отца были красными и воспаленными. Дочери рядом с ними не было.
— Вот… Это Витя оставил… — протянул он сверток отцу.
— Что здесь? — убитым тоном, без особого интереса спросил тот.
— Деньги. Он их у меня оставил, просил подержать… — принялся было объяснять Хлебосолов. — Как раз незадолго…
— А-а… Понятно… — недослушал его мужчина. — Что ж, давайте…
Он небрежно сунул сверток в карман пиджака, протянул Кириллу руку. Тот ответил на вялое рукопожатие, поклонился матери, собираясь уходить.
— Витя был вашим другом? — неожиданно задала она вопрос.
— Да, — опустив глаза, подтвердил Хлебосолов, хотя это не совсем соответствовало действительности. — Мы с ним дружили.
— Я и не знала, что у моего сына так много друзей. Хороший был мальчик, только немного скрытный. Золотое сердце…
Кирилл кивнул, не находясь, что сказать, но тут еще кто-то подошел попрощаться, и он, с облегчением уступив место, ретировался.
— Отдал? — спросил ожидавший его у раздевалки Мишаня.
— Нет, себе оставил! — раздраженно огрызнулся Хлебосолов.
— Ну и как они отреагировали? — пропустил его тираду мимо ушей пожарный.
— Запрыгали от радости…
— Я серьезно. Не психуй ты на меня. Я понимаю, что свалил на тебя неприятную обязанность, но не сердись. Когда-нибудь сочтемся.
— Они даже не поинтересовались, сколько там. Им сейчас не до того. Никакие деньги на свете не заменят им сына.
— Это понятно.
— А раз понятно, не доставай меня. Со мной поедешь, или как?
Они уже стояли на улице. Мороз окреп, и солнце казалось неправдоподобно ярким.
— Нет, мне здесь недалеко надо в одно место заскочить. А завтра соберемся у инвалида, я с ним ближе к вечеру договорюсь.
— Ладно, бывай…
Приехав домой, Кирилл принял душ и переоделся. Идти в "Усладу" было еще рано, да и не очень хотелось. Он подошел к телефону и набрал номер.
— Доломанов слушает.
— Авдей, это я, — произнес в трубку Хлебосолов. — Как живешь — можешь?
— А, Кирюха, привет, родной! Куда это ты запропастился?
— В отличие от тебя, я веду не богемный образ жизни…
— Это ты-то не богемный?! Каждый день в борделе! Мне бы так!
— За чем же дело стало! Давай, махнемся не глядя! Я хоть сейчас!
— Какой из меня вышибала. Во мне ни смелости, ни силы. Это ты у нас гармоничная личность — и интеллектуал, и в рыло кому дать…
— Я все чаще и чаще склоняюсь к тому, что первая составляющая твоей лестной оценки ко мне не очень-то и относится.
— Что я слышу! Нотки самокритики! Нет, интонации самобичевания! Тэк-с, значит, что-то не ладится у нашего Хемингуэя. Давай, рассказывай, что там стряслось?
— По телефону что ли?
— Зачем. Подскакивай ко мне. У меня в холодильнике кое-что завалялось.
— Да я куплю.
— Ну, как хочешь.
— А я не помешаю? Ты поди чем-то занимаешься, а я тебя отвлекаю.
— Ерунда. Мне тоже небольшой роздых нужен. Давай, жду.
— Буду минут через сорок, — заверил Кирилл и повесил трубку.
Глава 15
Хлебосолов отказался пить наотрез: все же за рулем лучше не искушать судьбу, да и Авдей особо не настаивал, он спокойно относился к тому, что в компании присутствует один непьющий, даже если вся компания состоит из двух человек.
— Рассказывай, рассказывай, — с набитым ртом произнес Доломанов. — Я же вижу, тебе надо выговориться. Я слушаю.
Он продолжал есть и пить, пока Кирилл излагал ему историю всех происшедших за последние недели в "Усладе" событий.
— Да-а, интересненькое кино ты здесь продемонстрировал…
— Прожуй сначала, — улыбнулся Хлебосолов, — а то поперхнешься.
— Не обращай внимания, — отмахнулся Авдей. — Да я уже поел.
— Курить будешь?
— Ну. Сейчас, только выпью.
Доломанов налил себе водки, выпил, закурил предложенную Кириллом сигарету.
— Опять три дня толком не жрал? — глядя на довольную, умиротворенную физиономию друга, спросил Хлебосолов, закуривая в свою очередь.
— Ну, три не три… — пожал тот плечами. — А может, и вправду три…
— Ты, по-моему еще больше отощал. Наживешь так себе болячки — гастриты, язвы и все такое. А если бы я не позвонил?
— Тогда бы тебе позвонил я. Да и не похудел я вовсе, что ты выдумываешь. К тому же все не так мрачно: у меня еще два яйца остались!..
Кирилл поперхнулся дымом.
— Что у тебя осталось? — смеясь, уточнил он. — Повтори.
— Два яйца в холодильнике, сахар, чай, немного кетчупа. Так что…
— A-а… А я уж грешным делом вообразил, что ты про свои. Что ты их как НЗ бережешь.
— Смешно, сейчас уделаюсь! — с иронией отреагировал Доломанов.
— Да ладно, я ж только-только с похорон. Вот и юмор у меня соответствующий.
— Все, что угодно. Когда это я на тебя обижался? Давай лучше вернемся к твоему занимательному повествованию.
— Не возражаю.
— Итак, в высококлассном притоне, где ты собираешь материал для романа…
— Точнее — блядской конторе, где я, как ты недавно выразился в беседе со мной по телефону, подвизаюсь вышибалой…
