Хлебосолов расхохотался громко и весело, закинув голову и хлопая себя руками по ляжкам.
— Ну, Петруха, ты даешь!
— Чего ты?
— И на меня свое любопытство простер! Можешь успокоиться, я не из этих!
— Да я и не беспокоюсь. Ты прав, какая, в сущности, разница.
— Что это вы тут заливаетесь? — возвратился в комнату Мишаня. — Скажите и мне, я тоже посмеюсь. Надо мной, что ли?
— Скорее, надо мной, — нашелся Петр. — Я рассказывал тут, как мне позавчера в поездке живот прихватило. Да так сильно, хоть плачь.
— И что здесь смешного? — с подозрением глядя на него, спросил Мишаня.
— Дома, с унитазом — абсолютно ничего. А за городом, в чистом поле, в мороз?
— А что ты за городом делал? В чистом поле? Позавчера? В мороз?
— К клиенту ездил, на калым. Да дело не в этом, что привязался!
— А в чем?
— Мишаня, кончай докапываться! — вмешался Хлебосолов. — Вот ведь пристал как банный лист к жопе: что да зачем! Петруха рассказывал как он со своим протезом нужду справлял, вот мы и посмеялись.
— Что же здесь смешного? — недоуменно пожал плечами пожарный.
— А ты представь, если тебе привязать к ноге две шины на всю длину, чтобы она не гнулась, и попробуй тогда присесть под кустик!
— Тем более, что и кустики-то все под снегом, — добавил Петр.
— A-а… тогда конечно… — без особого веселья согласился Мишаня.
— Ладно, давайте-ка к столу, — пригласил хозяин гостей.
Все уселись за стол, и он разлил водку по граненым стаканам.
— Ну, помянем… — не поднимая глаз, произнес Мишаня.
— Всех, — добавил Петр.
Они выпили, как и положено, не чокаясь, скупо закусили.
— Значит, говоришь, исполосовали парнишку? — покачал головой инвалид.
— Восемнадцать ударов. Зарезали, как… Страшное дело…
— И не говори…
— В тот раз я отказал в твоей просьбе. Бог меня наказал.
— Опять затянул свою песню! — укоризненно произнес Хлебосолов.
— Ты, Кир, не лезь, я знаю, что говорю. Я ведь и Витяше отказал.
— Так-так, это уже интересно. Поподробнее, пожалуйста.
— У Витяши голова была, что твой Генштаб… Да ты знаешь…
— Да, сообразительный был паренек. И довольно эрудированный.
— Во-во, чего только не знал. И когда девчонок убили, говорит мне: давай, мол раскрутим это дело, узнаем, кто их завалил.
— А ты?
— А что я? Не наше, сказал, это дело. Так же как и Петру в прошлый раз.
— Он, выходит, в одиночку решил поковырять мину? — задал бывший сапер риторический вопрос. — Без подстраховки…
— Ну да. Он ведь упрямым был, Витяша. Ладно, говорит, воля твоя. Пока без тебя обойдусь, а на нужной стадии подключу тебя, выведу из резерва.
— Не успел.
— Точно, не успел. Эх, кабы я знал, что так все обернется!..
— А я ведь тоже на Алку… — мрачно усмехнулся инвалид. — "Мертвая голова", "мертвая голова"… Помнишь, Кирилл?
— Хватит вам обоим заниматься самобичеванием! Давайте, ближе к делу!
— Выпьем сначала, — потянулся к бутылке хозяин квартиры.
— Подведем итоги, — когда все выпили, тоном председателя собрания произнес Хлебосолов. — Что мы знаем на данный момент?
— Что всех четверых… Юлю ведь тоже считаем? — посмотрел Петр на товарищей. Те синхронно кивнули. — Убил один и тот же человек. Или одни и те же люди. По этому вопросу у кого-нибудь имеются возражения?
— Возражений нет! — решительно хлопнул ладонью по столу пожарный.
— Разные способы убийства, — как бы размышляя вслух, проговорил Кирилл, — как это ни парадоксально, скорее подтверждают эту версию, чем опровергают ее. Убийца преследовал цель, чтобы разные эпизоды не увязали в одно массовое убийство, вот и варьировал приемы: удар по голове, удушение, нож… исчезновение. С мотивом тоже по-моему все совершенно ясно…
— Корысть, — кивнул Петр.
— Витяша говорил, что девчонок завалили из-за денег, — произнес Мишаня. — А уж если Витяша что-то сказал, значит, так оно и есть. Я в этом не сомневаюсь.
— Мнение общее, и останавливаться на этом не будем, — провозгласил Кирилл. — Осталось ответить на единственный вопрос: кто это сделал.
— Мы опять вернулись к началу лабиринта! — угрюмо пробормотал инвалид.
— Но Витяша-то нашел отгадку! — пристукнул согнутым пальцем по столу Мишаня.
— Резонно! — согласился с ним Кирилл. — А с тобой, Петюня, я в корне не согласен. Во-первых, мы еще не ходили ни по какому лабиринту, а только собираемся это сделать. А во-вторых, раз Витяша по этому лабиринту прошел и нашел выход, он наверняка оставил там свои следы, а значит, нам будет легче это сделать.
— Я, конечно, не умею так языком чесать, как Кир, но суть он верно отразил: по Витяшиным следам нам будет легче идти.
— Дай Бог! — согласился Петр. — Я разве против? Осталось только обнаружить эти самые следы. С чего начнем?
— Начнем с обсуждения твоих предложений, — сказал Хлебосолов.
— Каких еще предложений? — непонимающе уставился на него Петр.
— Которые ты мне делал в недалеком прошлом. Уже забыл?
— А, это когда я тебя просил выяснить, у кого из "усладовских" девочек есть приятель с автомобилем? Ты это имеешь в виду?
— Точно так.
— И ты выяснил?
— Когда бы я это успел! В тот день как раз Витяшу убили!
— Ну да, действительно. И еще я тогда просил узнать, кому погибшие девчонки свои деньги ссуживали. Это естественно тоже не выяснено.
— Естественно. Нами не выяснено. Но Витяша-то наверняка выяснил.
— А что толку? Дневника он не вел, сейчас это не модно.
— Дневника он, конечно, не вел. Но и молчуном, насколько я знаю, не был.
— Ты о чем?
— Я вот об этом скромном молодом человеке, — кивнул Кирилл на Мишаню.
Тот индифферентно промолчал, сосредоточенно пережевывая пищу.
— Да? — живо заинтересовался Петр. — И что он ему рассказал?
— Пока не знаю. Но полагаю, он сейчас поведает нам об этом.
— Михаил? — выжидательно уставился хозяин квартиры на пожарного.
— Да, конечно, — отложил тот вилку, — Витяша мне все рассказывал, и молчуном он не был, в этом Кир абсолютно прав. Но в последние дни мы не очень часто с ним виделись…
— Почему? — поинтересовался Хлебосолов. — Из-за его расследования?
