Той ночью состоялся праздник по случаю выпускного, проходивший снаружи Коллинз-хаус. В нем участвовали офицеры всех званий, и было действительно весело. Лог в своей новой форме выглядела просто замечательно, ее массивные бицепсы выпирали из-под твидовой куртки. Было сказано много тостов, в том числе краткую дань уважения отдали забавному Брайану Бину, погибшему в День проказ. Его призрак видели в Коллинз-хаус уже в третий раз – он и после смерти продолжал подражать чужим голосам. Брайана и при жизни-то сложно было не заметить, но, когда я столкнулся с его призраком в библиотеке в образе Ники Минаж, это оказалось настолько жутко, что, боюсь, больше не смогу это развидеть.
«Игрушечный пацан по имени Трой как-то жил в Детройте», – отчеканил при виде меня призрак Брайана, голос которого было не отличить от голоса Ники Минаж.
– О, привет, Брайан, – вежливо поздоровался я, больше всего на свете мечтая, чтобы он отпустил меня обратно к моим книгам. – Рад видеть тебя, чувак. Как было бы классно, если б мы вместе могли потусить и мне не нужно было сидеть и развлекаться, читая все это. – Я даже потер виски` в приступе воображаемой головной боли.
– Да без проблем. Удачи, Ронан, – ответил призрак Брайана, танцуя тверк и медленно тая в воздухе.
На следующий день у волшебного народца был свой праздник, между прочим, официально признанный Специальным отделом. Назывался он День королевы. Для Коллинз-хаус это очень деликатное событие, потому что именно в этот день чествуют знаменитую королеву лепреконов по имени Мойра с Самым Интересным Лбом в Мире. Ростом королева не выше полуметра, а лоб ее отличался тем, что как раз ничего интересного в нем не было. Она почему-то думала, что малый народец в один прекрасный день обязательно обратит всех людей в сосиски, а Ирландию сделает пригородом Тир На Ног. Очевидно, что тема эта очень опасная, и политические взгляды королевы Мойры не слишком популярны среди людей, но у лепреконов она настоящая суперзвезда. В какой-то момент все решили, что разумно будет предоставить малому народцу отдельный день для чествования своей королевы, не придавая этому особенного значения. У нас в этот день все равно был выходной.
На поезде я доехал до Корка и затем пересел на дублинский, чтобы навестить родителей. По пути забежал в кафе по соседству с Маунтджой за сэндвичами с фалафелем, и после того, как на пункте охраны их раздавили, внимательно изучили, разобрали на ингредиенты и снова собрали, мы наконец смогли их съесть.
[25]
Я похвастался перед мамой с папой моей новой униформой, несколько раз взмахнув воображаемой шилейлой, потому что настоящую пришлось оставить у охранника.
Еще я рассказал родителям о своем зачислении в Специальный отдел, и они слушали с большим интересом, издавая во время рассказа звуки вроде «ооох» и «хммм».
– Полиция Тир На Ног? Потрясающе! Кто бы мог подумать? – удивилась мама.
– Я всегда считал, что это выдумки. Они что, и правда набивают конфетами твои ботинки? – спросил папа.
– Мне раньше тоже так казалось, – согласился я, – но на самом деле нет. Я больше не какой-то интерн из Голуэя. Может, мое новое положение даже поможет мне найти болотного человека.
– О, благослови тебя Бог, Ронан. Ты выглядишь прямо как настоящий супергерой, – с восхищением сказала мама, сжимая меня в объятиях.
– Ты думаешь, Фиона? – спросил папа, не сводя глаз с моих сползающих носков. – В смысле, да, не спорю, парень уже такой большой… А берет какой классный!
Никто из моих знакомых не назвал бы меня «большим парнем», хотя по сравнению с папой, пожалуй, это было правдой. Но ничто не могло заставить меня сомневаться в берете. Я обожал его.
Мы сели за металлический стол под лампами, из-за которых все казались страдающими от приступа морской болезни, и я рассказал им о самых потрясающих двенадцати неделях моей жизни. О Коллинз-хаус и о том, как иногда он превращается в стол для пикника. О занятиях, Лог, Дермоте и Тиме. В глазах моих родителей шок то и дело сменялся недоверием.
– Судя по тому, что ты говоришь, медведь не такой уж маленький, – сказал папа.
– Нет, поверь мне, – ответил я. – На самом деле он даже меньше среднего.
Когда мы закончили с фалафелем, я рассказал о своем прогрессе в их деле.
– Хорошие новости – я написал судье, и он заверил меня, что дело заново не откроют до тех пор, пока не появятся новые существенные доказательства, – возбужденно сообщил я.
– Но что в этом хорошего, Ронан? – удивилась мама.
– Не думаю, что мы сможем найти новые доказательства, – добавил папа.
– Ой, найдем! Вернее, я найду, – сказал я с лукавой улыбкой, – потому что у меня есть план. И этой же ночью я исполню его.
– Ох, Ронан, благослови тебя Бог, – всхлипнула мама, и ее глаза наполнились слезами. – Я хоть и советовала тебе быть осторожным и не лезть во все это, но, честно говоря, два года в Джой дорого обошлись нам с отцом. Нужно рассказать ему, Брендан.
Лица у них стали очень серьезными, и они взяли друг друга за руки.
– Мы не знали, когда сказать тебе, поэтому сделаем это сейчас: твоя мать и я вступили в две разные банды, – сказал папа.
– Это только для нашей защиты. Я сейчас в клане Хатча, а твой отец – в Кинахана, – прибавила мама.
– Мы с Фионой в порядке, любим друг друга еще сильнее, чем прежде. Но сами банды враждуют между собой. Кинаханы правят тюрьмой железной рукой, и мы не ведемся на всю ту чушь, что несут дебилы из банды Хатча.
– На самом деле, Ронан, Хатч здесь круче всех. Кинахан и его парни просто тупые уродцы, которым лучше следить за словами, – сказала моя мама, бывший музейный куратор и самый вежливый человек из всех, кого я знал, угрожающе проводя пальцем по горлу.
– Повторю еще раз, что все это лишь для нашей защиты, Ронан, – добавил отец.
– Но здесь есть и социальный аспект: дух товарищества и все такое. И я бы солгала, не сказав, что весело быть частью самой мощной банды в Джой, – хихикнула мама.
– Ошибаешься, Фиона. Хатч и его подручные – просто кучка придурков, которым мы в любой момент надерем задницу, – сказал папа, изобразив пальцами букву К, знак банды Кинахана.
– Мам, пап, это ужасно! Вы же те люди, которые в два счета разгадывают кроссворды. Вы те люди, которые научили меня извиняться по-французски и пяти веселым способам складывания салфеток. Вы же работники музея, а не члены тюремной банды! – воскликнул я, мотая головой и просто не желая в это верить.
– Ш-ш-ш, – шепнула мама, кивком показывая на стоящего неподалеку охранника. – И у стен есть уши. В конце концов, мы же пока не сделали татуировки, Ронан.
