– Ну а теперь в отель «Мэлтон», Бойл. И быстро! Там произошло ограбление, – сказала де Валера, бросая мне связку ключей. Я тупо уставился на них – одно из моих самых ценных качеств.
– Но, капитан, я ведь не умею водить, – запротестовал я, – и никогда не умел. У меня и прав-то нет. Я бы и за год их не получил, даже если бы захотел.
– Тогда тебе лучше не съезжать с дороги, – сострила она, залезая на заднее сиденье джипа. – Долгие годы меня возил Пэт Финч, но последняя психологическая оценка присвоила ему первый класс: СЗЧВ – Слишком Злой, Чтобы Водить, даже для Ирландии. Ты можешь себе это представить, Бойл?
– Финч? Слишком злой? Охотно верю.
– Ты никогда не заставишь меня водить на этом острове, Бойл! Я еще не сошла с ума. – Она не шутила. С этого момента я стал ее новым водителем, хотя это было с любой точки зрения незаконно.
После нескольких фальстартов, толчков, рывков и веселой поездки задним ходом восемнадцать минут спустя я уже вовсю рулил джипом капитана. Он был камуфляжной расцветки и с теми загадочными номерами, которые я видел еще у замка Клифден. Оказалось, что арфа означает принадлежность машины Специальному отделу, а цифра всегда семь, потому что она приносит удачу, ну и просто потому что ирландцы – до жути суеверный народ.
Мои пальцы вцепились в руль с такой силой, что я потом с трудом их разогнул. Я изо всех сил старался держаться крайнего левого ряда, несколько раз съезжая в кювет и не превышая скорости. Капитан, похоже, моих мучений вообще не замечала, поглощенная каким-то отчетом.
Шиобан де Валера расположилась на заднем сиденье, задрав вверх высокие сапоги, а рядом с ней слева устроилась Лили. Так они обычно и сидели. Я до сих пор не понимаю, почему капитан решила сделать меня своим протеже, но однажды случайно услышал, как она разговаривает обо мне с каким-то офицером, и оказалось, что у меня «очень приятное лицо, но не настолько, чтобы нарушать субординацию».
Когда мы прибыли в очаровательный отель «Мэлтон» в Килларни, двое местных полицейских провели нас в кабинет, где менеджер, некто мистер Догерти – потный рыжий мужчина лет пятидесяти – сидел весь в слезах.
– Все пропало, до последней капли! – рыдал он в насквозь мокрый платок.
– Расскажите с самого начала, – попросила капитан де Валера.
– Пойдемте, сами все увидите, – сказал мистер Догерти, и мы последовали за ним. Он нажал на потайную панель в книжном шкафу и направился в проход, ведущий в глубины отеля.
Когда оказались внизу, я увидел, что мы стоим в самом потрясающем винном погребе из всех, что ожидаешь встретить в этой части страны. Лакированные стеллажи с восхитительной резьбой были сделаны из вишни. Полки поделены по региону происхождения: Рона, долина Луары, Бургундия и так далее. Но самой заметной деталью этого захватывающего храма стало то, что самого вина не было ни одной бутылки.
– Нас обокрали! – заявил мистер Догерти дрожащим голосом. – Всего на сумму около тридцати тысяч евро, может, больше. И никто ничего не слышал. Поэтому мы и заподозрили, что без малого народца не обошлось.
– Пожалуйста, всем оставаться на местах, – скомандовала капитан, подняв шилейлу, чтобы никто не затоптал улики. – Лили, работаем!
Собака рысцой пробежалась по диаметру комнаты, кое-где на мгновение принюхиваясь. Обоняние у этих животных в тридцать тысяч раз сильнее человеческого и может поймать даже самый слабый след. Лили вернулась к капитану, дважды топнула массивной лапой, ворча и крутя головой, указывая направо.
– Что она говорит? – спросил мистер Догерти.
– Она не умеет говорить, – повторила капитан. – Это же просто собака. Но она чует запах одеколона ганконера
[27].
Лили топнула лапой еще раз, очень уверенно, на этот раз дважды коротко гавкнув. – И лепрекона тоже, – добавила капитан. – Мистер Бойл, вы не будете так любезны проверить следы?
Щелкнув фонариком, я опустился на пол рядом с Лили, ища отпечатки обуви. Ползал так какое-то время, но все, что нашел, оказалось тремя парами больших человеческих следов и полустертым отпечатком ботинок лепрекона. След лепрекона был трискелионом – магическим символом из трех ног, бегущих в форме колеса
[28].
Капитан удовлетворенно кивнула.
– Что-то маленькое лезло по винным полкам, – продолжил я, когда фонарик высветил грязные отпечатки крошечных рук на дереве. – Судя по расстоянию между следами, совсем малюсенькое. На левой руке у него, похоже, не хватало одного пальца.
– Маленький альпинист с девятью пальцами. Французские вина. Запах одеколона ганконера и мускусный запах лепрекона, – проговорила вслух капитан, расхаживая между полками и по привычке помахивая своей дубовой шилейлой. – Нужно быть идиотом, чтобы хранить в этой части страны вина на тридцать тысяч евро за потайной дверью без малейшей защиты от фейри. Мистер Догерти, вы в курсе, что Специальный отдел предоставляет защиту от фейри всего за пятнадцать евро в год?
Лицо мистера Догерти смущенно поникло. Естественно, он знал, что капитан была права. Лепреконы, тролли, фир дарриг
[29], мерроу – почти весь волшебный народец в Ирландии не прочь выпить и позабавиться. Они любят хлебнуть виски, рома, портвейна или стаута не меньше, чем выкурить трубочку, подменить младенца поленом, подшутить над единорогом, спрятать золото или заколдовать кухонные приборы.
Оставив настоящее сокровище из коллекции дорогого вина там, где до него без труда могли добраться фейри, мистер Догерти и весь отель в лучшем случае отделались бы штрафом в 300 евро – обычная практика Специального отдела, чтобы побудить людей держать вино и спиртное подальше от глаз и мыслей фейри. (В отделе оружия и снаряжения в Коллинз-хаус висит плакат именно с этой фразой.)
– Мистер Бойл, будьте так добры, выпишите мистер Догерти предупреждение, – сказала капитан, оказавшись настолько щедрой, что вручила мне гроссбух в черной кожаной обложке.
– Вообще похоже, что работали группой. Если это на самом деле ганконер и лепрекон с девятью пальцами, то не удивлюсь, узнав, что это Прекрасный Лиам и Мелкий Глен с Роскошными Ушами, – сказала капитан, с щелчком забросив шилейлу на крючок сзади с такой легкостью, которой я мог только позавидовать.
– Прекрасный Лиам есть у нас в базе, – добавила Шиобан де Валера. – Ганконер, кстати, ростом почти с человека. Облик менять они не умеют, зато в разреженном воздухе могут казаться невидимыми.
– Как это? – спросил я.
– Благодаря удивительной способности растворяться в окружении, – ответила капитан, – как хамелеон. Они копируют цвета и узоры окружающей их обстановки. Но учти, Бойл, самое опасное в ганконерах другое: если они не прячутся, то выглядят невероятно притягательными.
