– Это Бойл, – познакомила нас капитан, кивая в мою сторону. – Мы с ним работаем над делом в Килларни. Серьезная кража. Украли дорогое вино на тридцать тысяч евро.
Майки наклонился ко мне и агрессивно понюхал мою подмышку. Судя по взгляду капитана, я должен был сделать то же самое, и я неохотно подчинился. Удивительно, но по сравнению с солено-удушливым запахом вокруг, Майки пах совсем не так противно – так обычно пахнет в амбаре, где несутся куры. Лучшее, чему я научился от капитана Шиобан де Валера, так это соблюдению обычаев фейри, что помогает продвинуться дальше, чем если бы вы настаивали на соблюдении своих.
– Майки, ты случаем не в курсе, не хвастался ли кто, что урвал большой куш? – поинтересовалась капитан.
Майки усмехнулся, затачивая рога небольшим точильным камнем.
– Я могу даже сказать, где сейчас эти мошенники, – сказал он. – Вы ведь все еще носите с собой ту фляжку превосходного виски, а, капитан?
Капитан де Валера улыбнулась, сняла фляжку с пояса и бросила ее Майки. Тот сожрал ее целиком, причмокивая от удовольствия, – так, что во все стороны аж искры полетели.
– М-м-м, отличная ирландская сталь, – сказал он, жуя металлическую емкость как идиот… или как лесной тролль, кем он, собственно, и был.
Я удивленно взглянул на капитана, но та в ответ просто пожала плечами, как бы говоря: «Это же лесной тролль, чего еще ты ожидал?».
Майки потребовалось время, чтобы проглотить фляжку, потом он прочистил горло и нагнулся к нам, заговорщически постукивая себя по носу.
– Если вы за Прекрасным Лиамом и Мелким Гленом, то да, они недавно были здесь, хвастались, что здорово обнесли бифи, и показали всем огромный мешок. Сейчас они, скорее всего, в Радужной комнате, сняли ее на две недели, – сообщил он.
– Какой ты хороший тролль, Майки, – похвалила его капитан, приподнимаясь на цыпочки, чтобы почесать его за рогами, как какого-нибудь милого щеночка. Он замурлыкал, прислонившись мордой к ее руке.
Я тоже привстал и почесал его за другим рогом. Тут они оба раскрыли рты и посмотрели на меня так, будто хотели уничтожить на месте: оказалось, что это не очередной обычай троллей, такое позволено делать в Тир На Ног только самым близким друзьям. И я перешел эту черту. Неловкая тишина была бы оглушительной, если бы не зачарованные инструменты, которые неплохо исполнили песню “Zombie” группы “Cranberries”.
Я тут же отдернул руку, чувствуя себя последним идиотом. Хотя я всегда себя им ощущал в ситуациях, хоть как-то связанных с общением.
Наконец Майки нарушил тишину и испустил глубокий утробный смешок. Капитан тоже рассмеялась и похлопала меня по спине.
– Все нормально, Бойл, бывает, – сказала она, – но постарайся больше так не делать, потому что выносить твои кости отсюда мне не в чем.
Я попытался рассмеяться вместе со всеми, но уверен, что со своими стиснутыми зубами и слезящимися глазами выглядел я как напуганная жердь в очках, которая сейчас больше всего хотела бы оказаться в квартире в Голуэе вместе с Долорес.
– Давай, скажи обо мне что-нибудь хорошее, – засмеялся Майки, ставя новую бочку на рельсы. Он указал на дверь Радужной комнаты в самой глубине помещения.
Радужная комната – это местная VIP-гостиная с самыми острыми огурцами, самыми высокими потолками и такими же заоблачными ценами. Прекрасный Лиам и Мелкий Глен сняли ее на две недели – видимо, собрались оторваться как следует.
Мы встали у двери, и капитан кивнула мне, чтобы я ее вышиб. Должен сказать, что в этот момент я почувствовал волну возбуждения. Еще никогда не доводилось выбивать дверь, и предполагалось, что это будет мой первый раз.
Может, именно поэтому мне понадобилось девять попыток. Или десять. И затем, после еще двух-трех дверь наконец треснула пополам… Но этого хватило, чтобы мы попали внутрь. В крови бурлил адреналин. Капитан, нырнув в пролом, встала в боевую стойку, я попытался сделать то же самое, но вместо этого шлепнулся животом на вонючий, усыпанный опилками пол Радужной комнаты.
Прекрасный Лиам и Мелкий Глен были прямо здесь, попыхивая трубками и хихикая как сумасшедшие, сидя на старом диване в компании трех потрепанных мерроу – дамы слишком долго находились не в воде, и это было заметно.
Мерроу – единственные из представителей чудесного народца, которые обитают в Британии, точнее, в водах Ирландского моря. В результате человеческого злоупотребления и избыточного вылова рыбы многим мерроу пришлось искать работу в развлекательной индустрии Тир На Ног. Для молодой мерроу, скажем, младше пятисот лет, здесь открывается немало заманчивых перспектив. Но у мерроу средних лет – от семисот до тысячи – часто не остается других вариантов, кроме как работать официантками или хостес в таких местах, как Огуречный салон Боба и Штуки или Дом слез и вафель Джонни Мэкема в Ойфигтауне, где подают знаменитые масляные вафли. Съев их, вы вспомните о какой-нибудь своей личной трагедии. Странные они все-таки, эти лепреконы.
Я сделал, как советовала капитан, и сфокусировал взгляд, словно лазерный луч, на ботинках Прекрасного Лиама. Это было нетрудно, потому что они были красивее любого человека – белый шелк с бархатными лентами, синие каблуки и тысячи мелких сапфиров. В мозгу у меня даже пронеслась мысль: «Господи, он же носит на ногах целую сапфировую вселенную!».
Рядом с Лиамом сидел Мелкий Глен с Роскошными Ушами, в которых, как я ни вглядывался, ничего интересного не было. На его левой руке и правда не хватало одного пальца. Выглядел он так, словно попал в страшную аварию между перезревшим кабачком и несчастным козлом, и только его лицо не пострадало среди горящих обломков.
Как оказалось, времени их допрашивать у нас не было, потому что, как только они нас увидели, тут же начали удирать. Глаза Мелкого Глена от ужаса расширились раза в три. В панике он начал вонять, и запах напоминал жженые волосы, перемешанные с анчоусами.
– Бифи! Бежим на мост! – закричал Мелкий Глен.
Лиам швырнул ему маленькую кожаную сумку. Выражения его лица я передать не могу, потому что не сводил глаз с его потрясающих ботинок, и мир понемногу начал расплываться перед моими затуманенными очками.
– Это все он, я ни при чем! – завопил Лиам, потому что фейри в принципе большие любители спихивать вину друг на друга, чтобы спасти свою шкурку.
И с этими словами, использовав свои волшебные способности, он растаял в воздухе – точнее, слился с обстановкой комнаты.
– Будь прокляты мои глаза! – вскричала капитан де Валера, потирая их. – Прекрасный Лиам попал в мое поле зрения, и я случайно глянула прямо на мелкого дьявола, Бойл… Я влюбилась. Мое сердце словно пронзила пылающая молния Купидона! Я ХОЧУ ПРОКРИЧАТЬ ЭТО С САМОЙ ВЫСОКОЙ КРЫШИ! ЭТО НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ! Я ДОЛЖНА НАПИСАТЬ ДЛЯ НЕГО ПЕСНЮ НА АКУСТИЧЕСКОЙ ГИТАРЕ! Сейчас я пойду и поймаю этого прекрасного принца моих грез, потому что люблю его, должна поцеловать в лоб и умыть медом!
Хуже ничего нельзя было и придумать. После одного случайного взгляда капитан до безумия влюбилась в Прекрасного Лиама. К сожалению, чары ганконера обычно так и действуют. Она находилась под действием его обаяния, и исправить это было нельзя.
