– Ну так вот, мы отлично проводили время с Майком, а затем он надумал присоединиться ко мне, и уже вдвоем отправились на ипподром. Там увидели, что лошади еще не спят и волнуются, ведь скачки на следующий день. Мы с Майком решили, что как минимум можем проявить дружелюбие и угостить славным крепким виски этих бедных тупых животных. Спустя где-то час напиток сделал свое дело: лошадям стало куда веселее, и виски вместе с craic
[12] лились рекой до утра.
Пока я записывал показания, рука замерзла окончательно, и ручка выпала из ладони, покатившись по каменному полу. Пытаясь хоть немного согреть пальцы, я дул на них, но дыхание было немногим теплее в этих промозглых пещерах, и это мало помогало. Капитан де Валера бросила на меня раздраженный взгляд, хотя, может быть, она всегда так смотрела: ее разные глаза и постоянно недовольное выражение лица обещали, что скоро мне опять достанется шилейлой.
– Прошу прощения, – выдавил я, найдя наконец ручку. – Сейчас продолжу.
Пэт Финч хмыкнул и подтянул ремень в бесконечных попытках спасти живот от падения на землю. Капитан тем временем методично набивала трубку табаком из кисета на поясе. Губы Раури задрожали, он потянулся к трубке, но Шиобан де Валера твердо отвела его руки дубинкой.
– Вернемся к теме, – сказала она. – Ребенок-то где?
– Ну, мы с Майком и лошадьми немного выпили, и они все нам рассказали: одна из них по кличке Держи Меня Крепче, Маленький Танцор завтра в дерби
[13] придет первой. Мы поблагодарили их и ушли. И если Майк слопал еще одного коня поменьше, Бинго Было Его Имя… Ой, не могу вспомнить, было ли это на самом деле, и не знаю, зачем вообще об этом сказал…
– Мне съездить на ипподром и проверить, была ли съедена лошадь? – спросил я во внезапном порыве оказаться полезным.
– Так точно, мистер Бойл, – сказала капитан де Валера. – Еще свяжись с ребятами, которые сейчас направляются к Майку, и скажи им, чтобы пошарили под мостом, нет ли там лошадиных костей. За сожранную ломовую лошадь полагается штраф 50 евро, а за скаковую он отправится на год в Джой, – многозначительно заметила капитан, ткнув лепрекона в грудь концом своей шилейлы.
Джой – это подземные камеры тюрьмы Маунтджой в Дублине, которую все называют просто «Джой».
В надземных камерах общего режима обычно держат преступников-ирландцев. Эти места я хорошо знаю, можете мне поверить: в плохо освещенной приемной мне доводилось проводить третий четверг каждого месяца. После скандала мои родители, Брендан и Фиона Бойл, оказались здесь в качестве заключенных с номерами 477738 и 477739. Но об этом как-нибудь в другой раз.
Кроме надземных, в Джой есть девять подземных уровней с тюремными камерами, озером и даже конюшней для чудесного народца, шири, банши, лепреконов, единорогов и всех прочих, которые нарушили законы Республики Ирландия. Первые три уровня охраняют не так тщательно, нижние шесть предназначены для более опасных преступников. После нескольких лет службы мне довелось увидеть только первые четыре этажа. Девятый, как говорили, специально отведен для банши, увидеть которых для человека значит навлечь на себя неминуемую гибель. В результате самые нижние этажи тюрьмы поручили охранять лепреконам.
– Майк вернулся под мост, а я к родителям того мерзкого ребенка, – продолжил Раури. – Рассказал им про нужную лошадь, и они в тот же день пошли на ипподром, чтобы поставить на кобылу все деньги.
– И она проиграла! – выпалил я с жаром человека, который слишком много смотрел в детстве «Шерлока Холмса» по ящику. – Потому что была слишком пьяна, а напоили ее вы!
– Да нет, кретин, – огрызнулся Раури, – выиграла она. А пьяными были все лошади, ну, кроме той, что сожрал Майк. Может, и не сожрал, я не помню. Родители этого злобного уродца и правда – как я и обещал, – стали богаче двадцати султанов, поэтому мне показалось, что будет справедливо взять с них комиссионные за свои труды, но они почему-то были против и вознамерились прибить меня клюшкой для хёрлинга. Я смылся оттуда, затаился в ближайшем колодце, а под покровом ночи прокрался в дом и подменил их ненаглядное чадо этим великолепным поленом. СТО ПРОЦЕНТОВ ИМЕЛ НА ЭТО ПРАВО! ДА ВЫ ПРОВЕРЬТЕ!
В воздухе на мгновение повисла гнетущая тишина. Капитан де Валера взглянула на Финча: «Он прав. Напишите родителям ребенка о Соглашении второго уровня с чудесным народцем, и Раури получит штраф в сто евро за подмену».
– Слушаюсь, мэм.
– Ребенка ты спрятал там, где я и подозревала? – спросила капитан маленького человечка.
– Так точно, мэм. Внизу, в темнице, – пробурчал лепрекон, после чего она наконец вручила ему набитую ароматным табаком трубку.
Раури чиркнул спичкой по носу и зажег ее, втягивая струйку дыма. Он торжествующе хихикнул, когда Шиобан де Валера повернулась ко мне с точно тем же недовольным выражением лица.
– Темница. Этого-то я и боялась. И именно туда тебе придется лезть, Ронан Бойл, – сказала капитан.
– Сделаю все, что смогу, мэм, – пролепетал я, но мой голос звучал слабее, чем хотелось бы. Я слишком долго таскал в носу затычки, плюс холодный воздух в пещерах, да и спал всего три часа.
– Ты же еще мальчишка, – вздохнула она, пристально разглядывая узкую щель в стене пещеры. – Ты вообще в курсе, что такое темница?
– Нет, мэм.
И мои слова были правдивы. Тогда я и понятия не имел, что это, но находился всего в шаге от того, чтобы уже никогда не забыть.
– Ее название, oubliette, происходит от французского слова, означающего «забывать», – пояснила она, пока двое офицеров энергично цепляли к моему поясу альпинистские тросы. – В некоторых старых замках есть специальные колодцы и каменные мешки, дно которых зачастую усыпано острыми пиками. Хозяева сбрасывали туда тела врагов и после забывали о них навечно.
– Тюрьма быстрого реагирования, – ухмыльнулся Пэт Финч. Вены у него на лице пульсировали как огонек внутри хеллоуинской тыквы, мечущийся от сильного ветра.
Двое офицеров закрепили скобу у меня на спине и начали разматывать сотню метров прикрепленного к поясу нейлонового троса.
– Эта темница была запечатана, – сказала капитан. – Или туда протиснется очень худой человек, или придется ее ломать.
Тут я наконец понял: меня позвали на это дело потому, что я, Ронан Бойл, и был тем самым худым человеком. Единственным, кто сможет пролезть в такую щель и вернуться обратно.
Моей миссией было спуститься вниз и забрать ребенка, которого Раури, Убийца Единорогов, спрятал там. Вынув затычки из носа, я глубоко вдохнул. Тошнотворный запах испарился, и теперь ощущалась лишь смесь табака и рыбного супа, что почему-то было еще противнее.
Я шагнул к щели и, прижавшись посильнее, с трудом протиснулся внутрь. Глубокая, непроницаемая тьма окутала меня словно одеялом. Капитан де Валера протянула фонарик. Я нащупал его и включил. Офицеры на другом конце веревки начали осторожно спускать меня вниз.
