Вечеринку устроили в коттедже, затерянном среди валунов на болотах. Во всех окнах горел свет. Дверь открыл худощавый мужчина с темной бородой, покрывавшей его щеки.
– Что-то вы не торопитесь! – с укором заметил он.
Перед домом в саду, среди клумб, стоял старенький диван с потрескавшейся кожей и разошедшимися швами, но на нем все равно сидели. Темноволосый мужчина отвесил нам картинный поклон.
– Ну, заходите, что ли, в дом, – сказал он. Все принялись хлопать его по спине. Я вошла последней. Он нежно взял мою руку и сразу выронил, ни слова ни говоря.
Народу в доме было полно, в воздухе висело облако сигаретного дыма.
– Это Айрис, наша подруга из города, – объявила барменша. – Мы демонстрируем ей наше гостеприимство. Но, я смотрю, не очень-то мы стараемся. Почему у нее не налито?
По кругу пустили стопки, наполненные темной жидкостью.
– Пей! – закричали мне все наперебой. – Если не выпьешь, смертельно оскорбишь нашего хозяина!
Хозяин по имени Т закрыл входную дверь и смешался с толпой гостей. Люди продолжали о чем-то болтать со мной, перекрикивая слишком громкую музыку: с пластинки на проигрывателе неслись звуки струнных и гитарные аккорды. Здесь все знали друг друга. Я закурила, чтобы чем-то занять руки, и кожей чувствовала, что Т не спускает с меня глаз, куда бы я ни пошла; видимо, он гадал, кто я такая, каким ветром меня занесло к нему в дом и почему я молча стою тут и привлекаю всеобщее внимание, сжав сигарету в зубах. Я его немного побаивалась, поэтому пила вместе со всеми, чтобы он видел, что я не отстаю от его гостей и ничуть не робею. Но мне не понравилось, что входная дверь закрыта. Как и деревянные жалюзи на окне. В углу комнаты стоял небольшой белый табурет, на который я села, но это была ошибка: я сразу оказалась в западне.
Он подошел ко мне и снова взял за руку, потом провел кончиками пальцев по моей ладони, и я невольно поежилась, потому что давно уже не ощущала столь интимного прикосновения. Он наклонился надо мной, приблизившись почти вплотную.
– Расскажи мне о себе, – попросил он. Его голос прозвучал очень настойчиво. Вообще-то мне нравилась настойчивость в мужчинах, но не сейчас. Я выпустила струйку дыма ему в лицо, но он даже бровью не повел.
– Я никто. И звать меня никак.
Напрасно я стала курить. Вообще все это я напрасно затеяла – время сбилось и остановилось, и в следующее мгновение я уже мчалась в туалет, расталкивая людей в очереди, и потом извергла желтые потоки блевотины вперемешку с темным алкоголем в грязный унитаз. В туалете было окно, как я заметила затуманенным взглядом, скорее по привычке. Матовое стекло, облезлый подоконник.
– Открой дверь! – произнес голос.
– Занято! – крикнула я в ответ.
– Все равно открой! Тебе плохо! Мы о тебе позаботимся!
И я отперла дверь. Вошел Т и парень в синем шарфе, за ними барменша.
– Ты в порядке? – спросили они по очереди. Потом закрыли дверь.
Я утвердительно кивнула и открыла кран, набрала в ладони сероватой железистой воды и выпила. Потом плеснула себе воды на лицо, капли попали мне на ресницы, и глаза прозрели.
Мужчины переглянулись.
– Сядь на пол, – предложил Т.
Но первой на пол села барменша.
– Давай! – подбодрила она меня, ласково взяв за руку. Под ногтями у нее собралась грязь. Я села на корточки, и она обхватила мое лицо обеими руками. Ее ногти впились мне в кожу головы. Я уже и забыла, каково находиться среди людей – это забывается легко и быстро. Мне так хотелось ощутить уютное тепло чужого тела, но я боялась себя выдать. Т присел рядом со мной. Он приложил сухую ладонь к моему лбу, а потом крепко поцеловал меня в висок. От него исходил запах табака и чистой бумаги, и еще немного пота. Я попыталась было отодвинуться, но он обхватил меня за плечи.
– Не торопись!
Парень в синем шарфе встал рядом с нами на колени, приподнял край моего платья и нащупал прорехи в моих выношенных колготках. То же самое сделал и Т.
– Помогите! – крикнула я, но тут чья-то ладонь зажала мне рот. Я с силой расправила свитер, пытаясь вырвать его из их рук: они схватили его и пытались с меня стащить. Барменша отдернула ладонь от моего рта.
– Белобилетница, – со смешком сказала она. – Ну, конечно! Ты такая же белобилетница, как я. Кого ты пытаешься одурачить? Да посмотрите на ее живот! Давайте проверим! Готова поспорить, я права!
– Вы не смеете! – сказала я. – Отпустите меня!
Барменша прижала бутылку к своему рту, потом к моему, но на этот раз я не стала пить.
Сладкое вино полилось по моим губам, подбородку, по платью. Парень в синем шарфе слизал вино с моего лица.
В дверь туалета застучали. Выщербленный пол больно царапал мои ляжки там, где платье задралось.
– Пошли на хрен! – заорал Т. – Мы заняты.
У парня в синем шарфе раскраснелось лицо, словно ему было стыдно за то, что он делал, а я резким движением сдвинула колени, как плоскогубцы, и ощутила, как они с хрустом зажали костяшки его пальцев. Он ругнулся и убрал руки. А Т в то же самое время пытался меня завалить и распластать на полу, но действовал он как-то нерешительно, чем сбил меня с толку. Все это вдруг показалось мне абсурдной, заранее заготовленной шуткой, но, как бы там ни было, они меня едва не придушили.
– Побыстрее там! – крикнул снаружи кто-то и, захохотав, опять заколотил в дверь, да так сильно, что крючок слетел с петли, дверь распахнулась, и внутрь ввалились несколько человек. Среди них был незнакомый мне мужчина со светлыми волосами до плеч, с пивной бутылкой в руке. Он оглядел представшее перед ним зрелище.
– Прощу прощения, что прерываю, – произнес он. Все замерли. А я воспользовалась общим замешательством и, уперевшись в пол ладонями, резко поднялась на ноги.
«Дыши!» – мысленно приказала я себе. Все плыло перед глазами.
– Э, да отпустите вы ее! – сказал парень в синем шарфе и вытянул вперед обе ладони. – Смотри, что ты со мной сделала! – обиженно произнес он. Но смотреть там было не на что.
Т поднял руки вверх. Светловолосый стоял и молча смотрел.
– Тогда пошел отсюда, чего стоишь! – произнес Т, глядя на него. – Мы просто играем.
Я шагнула было из туалета, но он схватил меня за лодыжку и потянул назад, едва не свалив с ног. Я его лягнула, а он засмеялся и выпустил меня, и я вбежала в большую комнату. Табачный дым еще больше сгустился, голоса звучали еще громче. Я, пошатываясь, выбежала в сад, во рту у меня было горько и противно. На стареньком кожаном диване по-прежнему сидели трое. Я вышла на дорогу, что тянулась среди болот, и зашагала к отелю. Чувство опасности больше меня не преследовало. Вскоре я уже не видела огней коттеджа за своей спиной.
Вернувшись в отель, я подперла спинкой стула дверную ручку, потом перенесла с кровати в ванную комнату толстое одеяло и подушку, положила все это в ванну и заперла дверь. Я пролежала там всю ночь, не сомкнув глаз. Я держала пистолет между коленей, нацелив его на дверь, пока у меня запястья не устали от его тяжести.
