Я легла спать, зажав в руке нож. И проснувшись, уже не была сонной, я была начеку. Я вспоминала.
Возможно, полоса везения сделала меня слишком самонадеянной. Я это поняла, когда как-то ночью, в кромешной тьме, вдруг очутилась около отеля. У меня жутко болела спина, и ноги сами привели меня по дорожке прямехонько к нему, и я даже не поняла, каким образом там оказалась. Вот это и плохо. Женщина за стойкой регистрации оценивающе оглядела меня, а я – ее с инстинктивным вызовом, обороняясь: дешевый красный костюм с рукавами-фонариками, желтоватые волосы, завитые, а после расчесанные. На шее зазывно поблескивал медальон на цепочке. Я вспотела под футболкой.
Не заглядывая внутрь своей обуви, я знала, что стерла ноги в кровь.
«Может быть, ты хочешь, чтобы тебя схватили», – сказала я себе, идя за ней вверх по лестнице. Может быть, доктор А был прав. Всегда, когда я думала о нем, меня пронзал смутный страх. Я все еще не привыкла жить без его указаний. Как же это удобно, когда тебе говорят, как нужно себя чувствовать. Когда тебе все растолковывают.
Кровать в номере была покрыта скользким и холодным бледно-зеленым атласным покрывалом. Когда я села на него, возникло ощущение, что я легла в воду. Я сдернула покрывало с кровати и, завернувшись в одеяло, принялась писать доктору А письмо на бланке отеля. Я писала: «В каком-то смысле я любила вас больше, чем кого бы то ни было…» Но вовремя спохватилась, порвала листок и спустила обрывки в унитаз, ужаснувшись тому, на что было способно мое сердце в его обманчивой порывистости. В мини-баре я нашла крошечные бутылочки виски. «Как лекарство», – пробормотала я, зубами отвинтила на одной бутылочке пробочку и выплюнула ее на пол. Жидкость обожгла мне рот. На прикроватном столике стоял телефонный аппарат. Я сняла трубку и набрала номер Р.
– Алло! – сказала я и нерешительно подергала спиралевидный провод, по которому в его ухо летели мои слова. Мое дыхание, ударяясь о трубку, теплой волной обдавало лицо.
– Кто это? – спросил он.
– А кого бы ты хотел услышать?
До меня донесся отдаленный женский голос.
– Кто звонит? – спросила она.
– Я не пойму, чего ты хочешь, – сказал он.
– Я хочу, чтобы ты положил трубку рядом с телефоном и занялся своими обычными делами. А я послушаю, чем ты занят. Ты можешь это сделать для меня?
Да, с ним точно была женщина.
– Р, кто это? – спросила она.
– Кто там с тобой? – спросила я.
Он тяжело задышал.
– У нее приятный голос. Готова поспорить: она – белобилетница. – И я слегка стукнула кулаком о стену, подумав об этом и поняв, что не ошиблась, что после отношений со мной он бросился в объятия покладистой сердобольной тетки.
– Я не хочу это с тобой обсуждать, – сказал он. – Что это у тебя за стук?
– Ничего, – ответила я, изучая костяшки своих пальцев, которые даже не были поцарапаны.
– Послушай, – сказал он, – я не пойму, чего ты от меня хочешь. Я не пойму, что ты хочешь от меня услышать.
– Хочу услышать, что ты любишь меня, – ответила я. – Хочу, чтобы ты приехал и спас меня, и создал бы со мной и с ребенком семью за границей. Я думаю, это возможно, но тогда ты должен приехать немедленно.
Он тихо присвистнул сквозь зубы, то ли от злости, то ли от отчаяния, трудно было сказать, в этом неудобство телефонных бесед. Но во всяком случае, любая его реакция грела мне душу. «Телефонный хулиган», – объяснил он женщине, стоящей рядом с ним. И повесил трубку. Я перезвонила, но он не ответил.
Потом, естественно, я позвонила доктору А. Было уже довольно поздно, и я набрала его личный номер, на который могла звонить только в экстренных случаях. Он не спросил, где я и как себя чувствую.
– Калла, – произнес он недовольно, – поздновато для звонка.
– Мне нужно, чтобы вы сказали мне что-нибудь, что-нибудь основательное.
– У тебя неприятности?
– Не знаю… может быть. Может быть, скоро возникнут.
– Такое впечатление, будто ты пытаешься мной манипулировать. Тебе так не кажется?
– Терпеть не могу этого слова!
– Только когда оно относится к тебе. Боюсь, я не смогу тебе сейчас помочь. Возможно, я вообще не смогу тебе ничем помочь. Спокойной ночи, Калла.
Дохлый номер. Я обрадовалась, что так и не написала ему письмо.
Мои пальцы стали наугад нажимать кнопки на телефонном аппарате. Трубку сняла какая-то женщина. Я услышала, что она курит.
– Алло? – произнесла она. – Алло? Алло?
– Дома есть кто-нибудь? – спросила я. Мне просто хотелось с кем-то поговорить.
– Кто вам нужен? – спросила женщина.
– Кто угодно. Все! – ответила я. – Вам одиноко?
Она расхохоталась и бросила трубку.
Я снова набрала номер Р, но там никто не ответил. Тогда я швырнула телефон в стену, но он не разбился, потому что это был старомодный аппарат, сделанный из прочной пластмассы. На штукатурке не осталось даже следа от удара.
10
В моем номере ванны не было. Я сидела в душевой кабинке и плакала. Маленькое мыльце было размером с большую монету и похоже на кусок сыра. Я сжала его между ладонями, вонзила в него ногти.
В первом в своей жизни отеле я поселилась во время путешествия в город. Помню, я опасливо села на чистую простыню в углу большой кровати. Мои ноги были исцарапаны кустиками черники, которой в тот год много уродилось. Можешь принять душ и запереть дверь, если хочешь, сказал мужчина, встретившийся мне на проселочной дороге.
Мужчина был моложавый, высокий и симпатичный, а иначе я бы не села к нему в машину. Меня утешали два обстоятельства: его сходство с киноактером и мои воспоминания о девочке-белобилетнице, которую эмиссар усадил в машину с тонированными стеклами и куда-то увез. Сев к нему в машину, я обратила внимание на его руки – как они беспрестанно скользят по рулевому колесу. Может, я совершила ошибку. Может, он собирался меня убить. Обе гипотезы были неверными. Он дал мне лиловую пластинку жевательной резинки, сигарету и позволил найти радиостанцию на свой вкус.
Оказавшись в том отеле, я вышла из душа и, покуда еще была мокрая, снова надела на шею медальон. На двери ванной висел чистый халат, который я накинула на себя. Непромокаемая куртка, которую я стащила на АЗС несколько недель назад, висела на стуле в комнате. Маленькая расческа. Зубочистки. Ватные палочки. Я неторопливо почистила зубы.
Выйдя из ванной, я увидела, что мужчина сидит на моей кровати, привалившись к подушкам, и смотрит телевизор. Он повесил свой черный замшевый пиджак в шкаф и расстегнул воротничок белой рубашки. «Моя очередь», – коротко улыбнулся он. Он вошел в ванную, закрыл, но не запер дверь. Я стала листать каналы. Потом почитала меню обслуживания в номере.
