Юля себя не почувствовала. Это были самые обыкновенные хлопковые трусы в веселый оранжевый горошек. Ничего общего с завлекательными кружевами и бантиками. Оставалось только горестно вздохнуть и залезть в ванную.
Какое же это настоящее блаженство – стоять под горячей водой и чувствовать, как оживает продрогшее тело. Юля стояла долго, до тех пор, пока не услышала стук в дверь и вопрос:
– У тебя там все нормально?
– Ты можешь меня оставить в покое хотя бы на пять минут?
– Прошло полчаса.
Широкая улыбка против воли расплылась на ее лице. Ничего страшного, полчаса можно подождать. Это не шесть дней.
Из ванной Юля вышла в большой, доходящей до середины бедер футболке с надписью «Вселенское зло» и в огромных, теплых, мягких носках, которые норовили потеряться по дороге на кухню. Игорь окинул ее внимательным взглядом с головы до ног, потом довольно ухмыльнулся и вручил кружку с горячим кофе.
– И нечего на меня так смотреть, – буркнула Юля. – Я, между прочим, ни о чем не просила.
Она сделала несколько глотков, прежде чем снова поднять глаза, и почувствовала, что теперь, когда позади дождь, ванная, кофе и больше нечем себя занять, – придется говорить.
Вся бравада куда-то ушла, осталось только чувство вины. Он стоял рядом, смотрел на нее и казался старше. Он и так был старше на три года, но в некоторых случаях цифры роли не играют. Сейчас он казался гораздо старше. Наверное, потому, что пережил больше.
– Ты прости меня, пожалуйста, – сказала она тихо, глядя в кружку. – Я не хотела тебя обидеть, мне надо было сначала поговорить с тобой.
– Да, надо было. Никогда больше так не делай.
– Не буду… И ты тоже никогда больше так не делай… не бросай меня. – Она подняла глаза, а в них было столько обиды и боли…
– Юлька… ох, Юлька, прости.
Игорь вынул из ее рук кружку и обнял за плечи.
– Ты что? Что ты? Как ты могла такое подумать?
– А что мне было думать, если ты даже не хотел со мной разговаривать? – прошептала она.
– Я хочу с тобой разговаривать. Я вообще… хочу тебя. Очень.
Она ничего не ответила, только согласно кивнула головой, и его руки, забравшись под «Вселенское зло», прошлись по обнаженной спине.
8
Когда начался дождь, Петя успел быстро накрыть целлофаном все выставленные картины и сам спрятался под козырек. Рабочий день сегодня явно будет короткий. Стоять в такую погоду не имеет смысла. Лишь только поток уменьшился и превратился в моросящие капли, Петя начал складывать товар и потихоньку переносить его на склад.
Небо не светлело, дело шло к вечеру, Петя замерз. Пора возвращаться в общежитие, предстояло еще приготовить на завтра этюды и выучить большой кусок текста. Учеба в училище занимала почти все время, оставляя свободными только воскресенья. Это сегодня занятия отменили, а так… настоящий естественный отбор и очень высокая конкуренция внутри группы. Желающих заявить о себе много, все же талантливые, амбициозные. Сколько из них потом играют на московских сценах? И сколько прозябают без ролей и признания? Петя все это понимал, но от своей мечты не отказывался.
Перед тем как вернуться в общежитие, он решил зайти в пиццерию выпить горячего чаю.
В пиццерии было шумно, все свободные места заняты. Народ пережидал дождь. В углу у окна примостилась девушка. У ее ног стоял термокороб.
– Алена! – позвал парень с кассы. – У нас два заказа. Возьмешь?
Девушка подняла свой короб и приблизилась к кассе. Она казалась уставшей и одинокой. Зато теперь Петя знал ее имя. Он расплатился за чай и направился к дверям.
Алена вышла на улицу через несколько минут.
– Привет, – сказал Петя.
Она остановилась, глянула на него и узнала.
– Привет.
А потом опустила голову и пошла. Петя пристроился рядом.
– Много заказов?
– Два.
– Снимай свой рюкзак.
– Зачем?
– Могу я поухаживать за девушкой?
Алена хмуро на него посмотрела, а когда вдруг поняла, лицо ее разгладилось.
Петя быстро надел термокороб и вручил Алене стаканчик с теплым чаем.
– Это тебе – грейся. Какой маршрут?
– Сначала улица Композиторов, потом Трубниковский.
– Понял.
Они шли вдвоем по дождливому осеннему Арбату – парень с термокоробом за плечами и девушка со стаканчиком еще не остывшего чая.
9
Дождь прекратился, за окном почти совсем стемнело. Они лежали обнявшись. Ее голова уютно устроилась на его груди, его рука гладила ее плечо, и было так здорово просто лежать, болтать, чувствуя близость друг друга, что даже не хотелось шевелиться и тем более вставать.
Она оказалась застенчивой и в самом начале немного зажалась.
– Не бойся, – прошептал Игорь.
– Я не боюсь, – возразила Юля в ответ, но он понял, что соврала, потому что почувствовал ее напряжение.
Игорь не знал, как и с кем у Юли было до него, да и знать не хотел. Но за бравадой скрывалась робость, и он хотел избавить ее от этого. Долго гладил, разглядывая упругое, еще незнакомое ему тело, шептал всякие смешные глупости, уверяя, что в его носках Юлька очень сексуальная, потом дотронулся до мягких розовых пяток и слегка пощекотал их. От щекотки она засмеялась и расслабилась. Настало время поцелуя, неторопливого, ласкающего. Вот тогда они почувствовали друг друга. Одновременно. И все началось по-настоящему. Это было лучше, чем он себе представлял, – слушать ее дыхание, ощущать под своими пальцами дрожь наливающегося желанием тела, понимать, что Юля отзывается, отвечает, идет за ним. Верит. А потом она вскрикнула, и у него снесло голову, и сил терпеть больше не осталось… Юлька… главный подарок прошедшего лета.
– Останься со мной.
– Не могу. У меня мама дома.
– Ты разве не совершеннолетняя?
– Совершеннолетняя, но надо убедить в этом маму.
К ней вернулась застенчивость, и Игоря это ужасно трогало. Юля вообще, несмотря на всю свою ершистость, была очень нежная и наполняла этой нежностью его. Даже отпускать было страшно. Вот оставил без присмотра на шесть дней, она зонтик забыла. А сегодня был такой ливень, что точно простудилась бы и заболела.
– Ты знаешь, что путеводитель купили?
– Знаю.
– Выходит, это была не моя книга, и дождалась она кого-то другого.
– Это как сказать, – загадочно проговорил Игорь.
Юля приподняла голову и вопросительно посмотрела на него.
– Вообще-то, путеводитель купил я.
– Ты?!
