Лицо Ксарта моментально замкнулось, стоило ей только произнести эти слова. Но ему нужно было услышать от нее еще кое-что.
– Ты была права, обвиняя меня в насилии, – произнес он, внимательно следя за ней, – но, несмотря на это, не испытываешь ко мне ни малейшего отвращения. Это странно.
– А должна?
Тонкие губы герцога дрогнули в слабой улыбке.
– Ну, это же я виноват в том, что с тобой случилось. В том, что ты потеряла дочь. В том, что я взял тебя обманом, насытил твою кровь собственной страстью и воспользовался твоей слабостью. В том, что едва не убил, желая заточить в кристалл и лишить тела.
– Я бы все равно умерла в том мире, – девушка пожала плечами.
Он несколько минут молча разглядывал ее, будто что-то решал для себя. Потом произнес:
– Я дам Абрахаму разрешение провести ритуал и вернуть тебе дочь, но не сейчас. Сейчас слишком опасно. Ты должна подождать.
Варя кивнула. На ресницах блеснули слезы благодарности. Тиски, все это время сжимавшие ее грудь, ослабили хватку.
– Я… сделаю все, что прикажете, – выдохнула, едва понимая, что говорит.
– Не стоит давать опрометчивых обещаний, – он покачал головой, – ты же не знаешь, что я могу потребовать. Но не бойся, – криво усмехнулся, увидев, как девушка побледнела, – я больше не трону тебя. Пока ты сама этого не захочешь.
Она закусила губу, чувствуя, как внутри разливается облегчение.
– Что ты обо мне знаешь? – внезапный вопрос удивил ее.
Смена темы разговора была слишком неожиданной, слишком двусмысленной. Варя недоуменно моргнула:
– Ну… не слишком-то много…
– Ты знаешь, что я архав? – Ксарт подался вперед, ловя малейшие оттенки ее эмоций.
– Да… – она с опаской посмотрела на него. В словах герцога чувствовался какой-то подвох, но какой – она не могла разобрать.
– И это не пугает тебя?
– Нет… а почему это должно меня пугать?
– Даже то, что я полудемон, не смущает тебя?
Варя медленно покачала головой. После всего, что ей пришлось пережить, даже сам владыка Ада, окажись он в этой комнате, не смог бы ее удивить.
Герцог откинулся на спинку кресла. Его поза была обманчиво расслабленной, но при этом он готов был сорваться с места в любую секунду. Как хищник, замерший перед прыжком.
– Отвращение и страх, вот два самых естественных чувства, которые женщины испытывают при виде меня, – произнес он, криво усмехнувшись, и Варю вдруг что-то кольнуло в сердце. Как будто мужчина, смотревший сейчас на нее, испытывал горечь. – Конечно, когда понимают, кто я такой. Ты, видимо, так и не поняла.
Легко поднявшись, Ксарт направился к выходу. Буря внутри достигла предела, если он сейчас не уйдет, она вырвется, сметая прочь все его благие намерения.
Варя молча смотрела, как он уходит, и в груди у нее образовался комок, не дающий вдохнуть. Все это уже было с ней! В этой же комнате! Он уже уходил от нее вот так, оборвав разговор на полуслове. И снова, как и тогда, между ними осталась странная недосказанность.
В тот раз она не нашла нужных слов. Не искала. Но теперь… Они крутились на языке, обжигая, словно огонь.
Что-то внутри нее ныло, что-то было против того, чтобы он уходил. Глупое сердце не хотело его отпускать. Почему? Варя не могла понять, что с ней происходит, но одно знала точно: если сейчас ничего не сказать, хрупкая нить, которую она почувствовала между ними, оборвется раз и навсегда.
– Спасибо, – еле слышно шепнула она, даже не рассчитывая, что он услышит. Но это слово вырвалось из самого сердца.
– Спасибо? – он с недоумением взглянул на нее. – За что?
– За то, что дали мне надежду…
Он коротко усмехнулся:
– У тебя еще будет шанс доказать свою благодарность…
***
Потекли монотонные дни. Рядом с Варей неотлучно находилась одна из шимун, а за дверью днем и ночью дежурила стража. Несколько раз в день приходили Аэлла и Абрахам. Первая приносила еду, чистое белье и свежие сплетни, подхваченные на замковой кухне. Второй изучал тейтры на коже Вари, которые с каждым днем становились все ярче. Маг был уверен, Варя идет на поправку, теперь ее жизни и здоровью ничего не грозит.
Вскоре девушке надоело лежать и смотреть в потолок, и она вытребовала себе право выходить на балкон. Балкон охватывал всю комнату, идя вдоль наружной стены, и был украшен резными колоннами. Впервые оказавшись на нем, Варя едва не потеряла сознание. Даже сейчас, получив другое тело и другую жизнь, она по-прежнему боялась высоты.
А с балкона открывался поистине сказочный вид. Чего только стоили острые пики скал, на одной из которых был расположен замок. Они неприступной грядой простирались до самого горизонта, чтобы на западе слиться с лесами Келларии, а на востоке – с песками Эльдаруна.
Иногда Варя часами стояла там, словно ожидая чего-то. Днем наблюдала за мельтешением людей во дворе, тайно надеясь увидеть черноволосую голову Ксарта, мелькающую в толпе, а по ночам, когда не могла уснуть, смотрела в долину, усеянную огнями. Эти огни постоянно двигались, гасли и зажигались, подчиняясь чьей-то незримой воле. Абрахам сказал, что это герцогские войска, состоящие из людей и даргов, недовольных нынешней властью. А еще где-то там собирались отряды демонов, верных Ксарту и тех, кто хотел отомстить Драконьей Империи за прошлое поражение, за то, что когда-то заперла их в Разломе.
Теперь, когда сам Хаурус – владыка Разлома – подписал с ним тайное соглашение, герцог Нирумии был уверен в своей победе.
Ксарт навещал Варю каждый вечер. Приходил к ужину, чтобы разделить с ней трапезу. Бросал перчатки на край стола, опускался в кресло и наблюдал, как она ест. Под его голодным взглядом она краснела и чувствовала, как внутри зарождается жар. Смущалась, неловко стискивала ворот на платье, что-то лепетала невпопад на его слова. Он сжимал подлокотники кресла так, что хрустело дерево, из которого они были сделаны. А потом на гладкой поверхности оставались глубокие отметины от когтей.
Да, он держал свое слово не прикасаться к ней без ее разрешения, хотя для него это стало еще одной пыткой. Быть так близко, видеть ее, чувствовать ее запах, разговаривать с ней, и не сметь дотронуться даже пальцем. Иногда хотелось бросить все к Хрейгу и нарушить собственное обещание. Но он знал, что потеряет ее. Поэтому приходил каждый вечер и просто разговаривал с ней. Больше спрашивал, сам старался увиливать от прямых ответов. Да и что он мог рассказать о себе? Но все же девушке каким-то волшебным образом удавалось его разговорить. Спустя несколько дней Абрахам заметил, что вечно хмурый лейс улыбается, что суровые морщины на его лбу разгладились, а в глазах появился огонек. И все чаще по вечерам из комнаты Вари стал доноситься заливистый смех. Смеялась Варя, смеялся Ксарт. Сами того не ведая, они были счастливы в эти минуты.
