– Не стоит. Я уже все услышал.
Спокойный, скорее даже флегматичный голос произвел эффект взорвавшейся бомбы.
Ксарт оглянулся.
Император стоял за его спиной. Когда он вошел, сколько уже здесь находился, слушая их разговор?
– Можешь его отпустить, – Калахан указал подбородком на советника. Тяжело дыша, Ксарт разжал руки. – Иди, Реймис, дальше я сам.
– Вы уверены, Ваше Величество? – Реймис перевел с Ксарта на императора недоверчивый взгляд.
– Да.
Стиснув зубы так, что на скулах выступили желваки, Ксарт ждал, что будет дальше. Как только за советником захлопнулась дверь, Калахан заговорил.
– Я знаю, что принимать решения тяжело. Всегда есть «я хочу» и «я должен». Но такова доля всех правителей. Ты сам ее выбрал.
– Что ты понимаешь? – процедил Ксарт.
– Твой отец был моим единственным сыном, наследником, – с легкой усмешкой император развел руками, – но его шиами оказалась демоницей. Он поддался слабости, позволил инстинктам взять верх над рассудком…
– А потом уничтожил весь ее род и женился по вашей указке, – выплюнул Ксарт, с ненавистью глядя на деда.
– Но Вианну убил именно ты.
– Думаешь, я горжусь этим?
– Не думаю. Я знаю, что тебя сжигало пламя ненависти. Ты жаждал мести, ты ее получил.
– Мой отец все сделал для этого и сам поплатился.
– А теперь? Что ты чувствуешь теперь?
Ксарт открыл рот, собираясь ответить, но ни один звук не вырвался из него. На мгновение онемев, он вдруг понял, что ненависти, которая сжигала его все эти годы, больше нет. Смятение, раскаяние, печаль, но только не ненависть. Она ушла, оставив после себя пустоту, которую теперь нужно было чем-то заполнить.
– Я… чувствую сожаление, – произнес он изменившимся голосом. – Но исправить прошлое не могу.
– И не надо. Подумай о будущем, чтобы потом снова не сожалеть.
Калахан шагнул ближе, глядя внуку в глаза и с нажимом произнес:
– Ты мне должен. И Келларии тоже. Я дам вам сутки, чтобы попрощаться. Всего одни сутки, Ксарт. Сделай правильный выбор.
***
Варя нервничала. Ломая пальцы, ходила из угла в угол. Пару часов назад у нее состоялся серьезный разговор с императорским советником. С нее сняли ошейник и браслеты послушания, но взамен пришлось подписать кое-какой документ. Теперь ждала, когда Реймис вернется. Он обещал ей получить у императора разрешение на магический ритуал, который вернет ей дочь.
И вроде она все сделала правильно, но чувство потери не проходило. В сердце образовалась дыра.
Отгоняя невеселые мысли, Варя поглядывала на настенные часы. Иномирный циферблат был разделен на двадцать четыре отсека, обозначенных рунами. Вместо стрелок время показывали три шестеренки, с зубцами разной длинны, одетые друг на друга. Она следила за тем, как крутятся шестеренки, и считала секунды, но волнение заставляло постоянно сбиваться со счета.
Император выделил ей комнату рядом со своими апартаментами. У двери дежурила охрана, покидать комнату было запрещено, как и в старые добрые времена в Западной башне. Только теперь Варя осознала, что те дни были единственными счастливыми за все время, что она провела в этом мире. Один вечер в обществе Ксарта стоил намного дороже, чем год, проведенный в замужестве. И сейчас ей не хотелось думать, что будет дальше. Не хотелось заглядывать дальше «сегодня».
Варе уже сообщили, что случилось за тот промежуток времени, пока она провела без сознания.
Оказывается, прошли целые сутки, и все это время Ксарт находился в дворцовой тюрьме. Император приказал доставить из Нирумии Абрахама и Эсти, а вместе с ними прибыла и Аэлла, в качестве личной охранницы мага. Это они рассказали, что Ксарт под арестом и что Аммирах удалось спасти. Огонь выжег Западную башню дотла, но все остальное можно будет отстроить.
Варя слушала их вполуха. Главное, ей вернут дочь, она ее заберет и уедет. Император пообещал небольшой домик у моря, далеко от столицы и столичных интриг, и мощную магическую защиту, которая скроет от чужих глаз ее истинный облик. Никто не сможет понять, что она нун, а значит – никто не будет посягать на нее. С ней уедут Эсти и Аэлла, вызвавшаяся стать второй шимун, и на этом все закончится. Она будет жить, растить дочь и лишь иногда, в минуты, когда тоска будет особенно сильной, позволит себе думать о нем.
О Ксарте.
Скрипнула дверь. Варя вздрогнула и оглянулась. Взгляд заметался, не зная, куда приткнуться, на щеках вспыхнул пунцовый румянец.
Нет, глаза ей не врали. Тот, о ком она заставляла себя забыть, от кого сама отказалась, стоял на пороге.
– Ваэльми…
Не услышала – почувствовала, как Ксарт выдохнул ее имя. Сердце защемило от нежности и отчаяния. Еще мгновение – и мужчина шагнул через порог, заключая ее в объятия. Прижал к себе сильно, но осторожно, словно хрупкую драгоценность. Ледяной комок, все это время холодивший душу, начал медленно растворяться, превращаясь в тепло, и Варя поняла, что тонет в этом тепле, не в силах сопротивляться.
Ксарт нежно сжал ее подбородок, заставил поднять голову и заглянул ей в глаза. Они были похожи на два фиолетовых озера, заполненных слезами.
– Это ты, – Варя не могла поверить, что видит его, – это действительно ты?
– Я.
– Но… но откуда? Мне сказали, что ты…
– Ч-ш-ш, – он приложил палец к ее губам, заставляя замолкнуть. – Сейчас я спрошу тебя кое о чем. Обещай, что ответишь честно.
– Да, пожалуйста, что угодно!
Он здесь. С ней. Она ощупывала его взглядом, руками, тянулась губами, инстинктивно пытаясь дотронуться до его кожи, уловить запах, ощутить тепло. Прижаться как можно сильнее, чтобы через слой одежды услышать, как стучит его сердце. Почувствовать вкус его поцелуя…
Но он, слегка сжав ее плечи, отстранил девушку от себя. Поймал ее взгляд. Его глаза смотрели очень серьезно, и под этим взглядом Варя почувствовала холодок.
– Я знаю, что тебе предложил император в обмен на отказ от меня. – Варя побледнела, но Ксарт не дал отвести глаза. Его голос врезался в ее сознание так, словно он зачитывал приговор: – Но я тебя не осуждаю, ты сделала правильный выбор. Сделай еще один.
– К-какой?..
– Стать женой изгоя, без гроша за душой, или тайной любовницей будущего императора.
Она поняла, что он имеет в виду. Реймис подробно расписал аргументы в пользу династического брака ради блага империи. И Варя знала, что Ксарт потеряет все, если будет стоять на своем.
Но ради его же блага она должна сказать «нет»! Должна. Какое жуткое слово. Точно камень на шее утопленника.
– Ксарт, ты не должен…
– Ответь! – в его голосе появились жесткие нотки. – И не вздумай солгать!
