– Никогда бы не подумал, что она в твоем вкусе, – ухмыльнулся оружейник. – Ладно, слушай дальше. Выяснилось, что на самом деле она была лишь марионеткой в руках другого человека. Который, говорят, спал и видел, как становится военачальником при короле. И который, мол, начал плести интриги против самого Дамиана II, используя собственных подчиненных. Догадываешься, о ком речь?
– Кирк Галлен, конечно! – я ударил кулаком по столу. – Вот же мерзавец!
– Хех, я, конечно, понимаю, почему ты невзлюбил лейтенанта Галлена. Но сейчас не угадал.
Я непонимающе смотрел на Забрина.
– Ладно, сделаю скидку на то, что ты давно не был на родине, а вернувшись, не интересовался ничем вокруг, – махнул рукой оружейник. – Кирк Галлен сейчас – капитан Гвардии.
Вид у меня, наверно, был тот еще. Я хлопал глазами, как сова, чем очень развеселил Забрина.
– А как же этот… который был после Фарада? Бронард Юрас?
– Рассказываю по порядку, – мой друг явно наслаждался моим удивлением. – Одним ясным днем во Дворце поднялся переполох – королевский военачальник Рекгот Ундвут был найден мертвым с собственном кабинете. Он был отравлен, это подтвердили лекари. Расследовать дело взялся Бронард Юрас собственной персоной. И при помощи своего верного союзника Кирка Галлена он быстро вычислил, кто стоял за убийством. Это был никто иной как Дарино Фарад – отставной капитан Гвардии. Вот так сюрприз, да?
– Фарад?! – вот уж во что я никак не мог поверить. – Но… Как? Были доказательства?
– Значит, были, – пожал плечами Забрин. – Сам не видел, но говорю, что люди обсуждали, мол, Фарад подавал заявление на возвращение на службу. И метил он именно на место в королевском военном штабе.
– А Леда?
– Она была правой рукой Фарада. Он отдавал поручения – Леда исполняла. У нее был доступ к королевскому дворцу, она не вызывала подозрений у стражи. Говорят, подкупила мелкого мальчишку-слугу, чтобы тот подсыпал яд в вино Ундвута.
– Нет, нет, не может быть! – я затряс головой, словно пытаясь уложить в голове мечущиеся мысли. – Она сказала, что невиновна…
– Я не знаю, кто прав, кто виноват, – отрезал Забрин. – Знаю только, что сейчас Юрас – королевский военачальник, а Галлен – капитан Гвардии. И что Дарино Фарад был казнен на центральной площади, как изменник.
***
Уже второй час я бесцельно шатался по городу, не видя ничего вокруг, натыкаясь на прохожих, словно пьяный. Знала ли Маерис о смерти Фарада? Наверняка. Неужели в Гвардии не осталось никого, кто бы симпатизировал Леде и верил в ее невиновность? Видимо, нет. А если она все-таки виновна? Я прислонился к стене какого-то дома. Права была Леда, не надо было ничего узнавать, зачем только полез в это…
Дома я застал Маерис, сидящую возле окна и разглядывающую какой-то предмет в руке. Увидев меня, она вздрогнула и уронила на пол маленькое круглое зеркальце, которое подкатилось прямо к моим ногам.
– Вроде, у меня такого не было, – улыбнулся я, поднимая зеркало и возвращая его Леде.
– Его мне Розана дала, – произнесла девушка.
– Розана? С чего вдруг?
– Чтобы я смотрелась в него и… – Леда запнулась и густо покраснела.
– И …?
– Чтобы не думала, что смогу вам понравиться, – тихо ответила Леда и отвернулась к окну.
– Розана ревнует, – отрезал я и протянул руку. – Отдай мне зеркало.
Леда безропотно отдала мне подарок хозяйки дома.
– Ревнует? С чего бы?
– Если она будет тебя и дальше донимать, говори мне, – перевел я тему разговора и, немного помедлив, спросил. – Ты знаешь, что случилось с Фарадом?
– А! Вы все же решили все разузнать. Его казнили, я знаю.
Слеза скатилась по ее щеке. Леда торопливо вытерла лицо ладонью, но слезы продолжали катиться из темных глаз. Она встала с подоконника и посмотрела прямо на меня.
– Фарад не замышлял измены, поверьте. И я непричастна к смерти королевского военачальника. Я могу поклясться, чем угодно, господин Форо, мы оба невиновны, поверьте, поверьте…
Я крепко прижал Леду к себе. Обнимал ее, успокаивающе гладил по спине и коротким волосам, шептал, что верю ей, и что виновные понесут наказание. Девушка, всхлипывая, подняла лицо, и я, не думая и не осознавая, что делаю, поцеловал ее в тонкие бледные губы, такие нежные и почти бестелесные. Я ждал чего угодно – что Леда начнет вырываться, кричать, ударит меня в конце концов, но – о чудо! – она ответила на мой поцелуй. Да, Леда Маерис целовала меня, нежно и страстно, будто долго ждала этого и, наконец, дождалась.
***
– Господин Форо…
– Леда, умоляю тебя, зови меня просто «Грен». И на «ты», пожалуйста.
Леда лежала, прижавшись щекой к моей груди и крепко обнимая меня одной рукой. Я осторожно погладил ее по щеке и поцеловал в торчащие волосы на макушке. Девушка приподнялась и посмотрела на меня – изучающе и с опаской.
– Вы… ты веришь в мою невиновность?
– Верю, конечно, – я крепче обнял Леду. Она казалась такой хрупкой – словно тоненькая веточка. Я любовался ею – несмотря на болезненную худобу, уродливую татуировку, тяжелый взгляд, сейчас она была самым близким и нужным мне человеком. И я был готов сделать все, преодолеть любые трудности, чтобы вернуть ее к нормальной, счастливой жизни. Леда нежно провела рукой по моему лицу, и мне хотелось расцеловать ее пальчики, все до одного.
– Не вмешивайся во все это Грен. Что было – то было. Что бы ты ни делал, я не перестану быть меченой.
– Почему ты так говоришь?
– Не хочу, чтобы тебя убили.
Очень не вовремя я вспомнил, как некогда сержант Маерис была готова пристрелить меня на месте. Нервный смех был готов сорваться с моих уст, и я с трудом его сдержал. А потом представил, что будет с Ледой, если меня действительно убьют. Ей придется вернуться в квартал Меченых, чтобы рано или поздно умереть от голода и холода. И некому будет ей помочь. Ледяная дрожь пробежала по моей коже.
– Грен?
– Стань моей женой, Леда.
Эти слова сами сорвались с языка. А ведь я вообще не собирался ни на ком жениться – до этого самого момента.
Девушка смотрела на меня, широко раскрыв глаза. Наконец, сделала глубокий вдох и спросила:
– Зачем тебе меченая жена, Грен?
– Хоть на время забудь о своем клейме. Лучше соглашайся выйти замуж за бывшего преступника и вора, которого так и не смогла отловить.
И тут случилось поистине невероятное. Леда захохотала. Я присоединился к ней. Мы лежали, трясясь от смеха, утирая слезы, и не выпускали друг друга из объятий.
Глава 4.
– Может ли стать добропорядочным гражданином тот, кто зарабатывал на жизнь грабежами?
