– Х-хол-лодно…
Приоткрыв глаз, увидела сияющее золотом пятно в черноте. Голова кружится, дышать до того трудно, что картинка двоиться. Несколько секунд таращилась на пылающий диск. А когда дошло, что это город, маленький и продолжающий уменьшаться, от страха чуть не свалилась с черенка.
– Снижайся! – заорала я не своим голосом. – Вниз!
Меня тряхнуло и едва не сорвало с метлы. Желудок подскочил к горлу, хотя завтрак давно переварился. Золотая монета качнулась и понеслась на встречу. В ушах свист, полы платья трепыхаются, волосы под шляпой, которая словно приклеилась к голове, вытянулись и, кажется, заледенели в таком положении.
Монета быстро превратилась в огромное озеро и продолжает расти. Изо всех сил сжимаю губы, чтобы не вывернуло как у бульдога. Глаза мокрые, но слезы не успевают стекать, их срывает и размазывает по вискам.
Когда внизу стали различаться дома, дошло, что я со всей дури несусь к асфальту и через несколько секунд расшибусь в лепешку.
– Сто-ой! – завопила я.
Метла резко остановилась. Черенок больно впился в нежное место и живот, даже подушка не спасла. Вдобавок, стукнулась подбородком.
Минут пять просто лежала на метле и переводила дух. Крыши домов теряются в темноте, по дорогам ползут крошечные машинки с горящими фарами. Свет фонарей заливает улицы. Именно он делает город похожим на пылающий диск с высоты птичьего полета.
Наконец, попробовала шевельнуть пальцами. От скоростного замораживания они белые и не хотят подчиняться. Волосы совсем потеряли форму и висят сосульками.
– А говорили, этот лак выдерживает любую погоду, – пробормотала я. – Они просто на метлах не летали…
Когда сердце перестало тарабанить, как у испуганной мыши, я спустилась еще не много и полетела прямо над домами. Теперь расстояние до земли в пятьсот метров не кажется большим. А истину, что все познается в сравнении прочувствовала нутром.
Метла движется совершенно бесшумно. Если у нее и есть моторчик, то не известный современной физике. По началу, я боялась, что кто-то заметит летящую в небе девку, но потом поняла – люди редко отрывают взгляд от земли. Все больше в телефонах, даже на ходу. Если кто-то и посмотрит – на мне черная форма, благодаря которой сливаюсь с фоном.
Спустя полчаса бесцельного полета, пальцы оттаяли и снова стали слушаться. Я оторвала их от черенка и сунула подмышки, плюнув на давящее в причинное место древко. Ладони закололо, как когда возвращаешься с мороза и подставляешь окоченевшую конечность под горячую воду. Чтобы держаться стопами за помело, пришлось прогнуться в спине. Наверное, со стороны напоминаю лебедя. Прекрасного черного лебедя.
– Мете-елочка, – ласково проговорила я. – Ты хорошая. Быстрая. Я только холод не люблю. А скорость люблю.
Метла будто поняла, качнулась и легонько закивала передним краем.
– Ты живая что ли? – не поверила я.
Черенок снова кивнул.
Я вытащила ладони и обхватила пальцами чудесное древко. Если бы утром кто-нибудь сказал, что буду летать на метле в ведьминской шляпе – позвонила бы в дурдом и сдала бы бедолагу на принудительное лечение.
Пролетев еще немного, заметила, что освещение внизу стало ярче. Значит, я где-то над центром. Тут и машины круче, и у заведений вывески больше, и сами заведения серьезные. За один вечер можно оставить две зарплаты, а учитывая, что сейчас не работаю, мне там вообще делать не чего.
Тем не менее, рискуя быть замеченной, спустилась на уровень третьего этажа и спряталась в ветках огромной липы. Прямо под ней вход в заведение с говорящим названием «Шест».
У порога громила в строгом пальто, из уха торчит закрученный проводок. Лицо такое, словно целиком сожрал лимон, но делает вид, что понравилось. Рядом толпятся те, кто хочет попасть внутрь. Удается не всем. Вышибала тщательно сверяет паспортные данные со списком и сортирует посетителей.
Наблюдать за громилой и теми, кому не повезло с проходкой, не стала.
Только собралась подняться выше, как дверь открылась. На порог вышел высокий черноволосый красавец и что-то шепнул охраннику. Тот кивнул, и две брюнетки проскользнули в проход.
Даже с такого расстояния смогла уловить харизму мужчины. Плечи широкие, под рукавами футболки перекатываются валики мышц. Значит, следит за собой. Наверняка знает, что нравится женщинам.
Он повернулся, на ткани мелькнул принт в виде смайлика-чертенка.
– Асмодей! – вырвалось у меня.
Я сказала тихо, но Асмодей поднял голову и завертел по сторонам. Не думала, что обнаружит, но он, словно сканером, прошелся по кронам и остановил взгляд на ветках липы.
Водитель, который вообще не водитель, а демон, который с утра почти довел меня до истерики своей околесицей, подошел к стволу и задрал голову.
– Катаешься? – спросил он и ослепительно улыбнулся.
Пришлось вцепиться в черенок, чтобы не упасть. Вот что имел ввиду каркуратор, когда говорил об осторожности. Такого притягательного лица в жизни не встречала, а от улыбки можно сразу падать с метлы в объятия этого нечистого.
Я постаралась придать себе самый безразличный вид, хотя это сложно, когда в зад давит метла, а снизу на это смотрит обворожительный мужчина.
– Да вот, выбралась полетать, – сказала я первое, что пришло в голову.
Прозвучало неубедительно, но Асмодея хмыкнул и помахал, чтоб спускалась.
– Идем, – проговорил он по-хозяйски. – Нальем тебе сока.
Глава 4
Как спуститься на метле и не привлечь внимания не придумала, поэтому осталась в ветках и сделала вид, что не услышала. Но подул ветерок, ветка больно стукнула и без того несчастный нос. Я ойкнула и сдала назад, цепляясь помелом за листья.
Когда выбралась из липы, Асмодей снова заговорил:
– Что ты там делаешь? Понимаю, метла, полеты и все такое. Но если не хочешь спускаться, я пошел.
Почему-то думала, он станет уговаривать и выпрашивать, а я всеми силами должна отнекиваться, как приличная леди. Но глаза Асмодея сверкнули в темноте, он выжидательно посмотрел на меня, уперев кулаки в бока.
Молчание длилось пару минут. Когда красавец развернулся в сторону входа, наконец дошло, упрашивать меня никто не собирается, и сейчас останусь висеть в гордом одиночестве.
– Подожди! – крикнула я и зажала рот ладонью, боясь, что услышат остальные.
Но народ увлечен попытками прорваться в заведение, и мой голос утонул в требованиях немедленно пропустить.
Асмодей остановился и стал ждать, пока опускаюсь в тени у стены. Черный цвет платья и его способность скрывать оценила сразу, хотя прежде особо не любила за мрачность.
Когда ноги коснулись земли, я облегченно выдохнула и подумала, потребуется время, чтобы привыкнуть, к миру, который разверзся передо мной.
