– Мама родная… – пробормотала я. – Что еще…
Меня охватила паника, янтарный шарик это почувствовал и рванул по тропе, подскакивая и виляя на камнях. Я бросилась следом, как испуганный кролик, не представляя, что буду делать без единственного союзника в Кельтском лесу.
Так быстро еще никогда не бегала, хотя спорт нельзя назвать моим коньком. Юбка путается к ногах, пришлось подхватить, как придворной матроне. Воздух с шумом вырывается их глотки, легкие горят, а в ушах пульсирует кровь. Я бегу за сияющим огоньком, чувствуя спиной приближение опасности.
По позвоночнику сползла холодная струйка и впиталась в пояс на джинсах, которые до сих пор под платьем. Земля загудела, за спиной послышались тяжелые удары, похожие на прыжки гигантского кенгуру. Не уверенна, что тут они не водятся, но что-то подсказывает – это совсем не кенгуру.
Шарик катится все быстрей, и ноги стали тяжелеть. За бег на уроках физкультуры тоже грозил неуд. Но с пока бегу через Кельтский лес, перепрыгивая камни и кочки, кажется, сдала все долги по нормативам.
Под шляпой стало мокро, волосы прилипли к шее и лбу, а под платьем межу грудей катится пот. Но грохот позади заставляет ноги работать быстрее, а сердце качает, как бешеный насос.
Впереди на тропе показались плетеные арки, выстроенные одна за другой, наподобие коридора. Янтарный шар подскочил на кочке и с тройным рвением ринулся к ним.
Он проскакал по камням и перекатился через первый порог. В центре арки колыхнулся свет, словно между краями натянута невидимая пленка.
– Подожди! – закричала я, понимая, что он не спроста туда рвался.
Но шарик уже преодолел второй порог. Снова колыхнулся свет. Затем третий, четвертый, и, в конце концов, янтарный друг исчез, словно растворился в воздухе.
– А я!? – вырвалось у меня.
Доза адреналина в теле кончилась. Ноги стали заплетаться, в пятках саднит, будто плясала на раскаленных углях, а нос болезненно пульсирует.
Из последних сил заставила себя бежать. Когда до плетеной арки осталось метров пять, правая нога зацепилась за камень, руки взмахнули, и я в ужасе полетела на землю.
Перед самым падением успела закрыть нос. Когда локти стукнулись о камни, я вскрикнула и замерла лицом вниз.
Надо мной пронеслось что-то тяжелое и глухо приземлилось у головы. Запах мускуса усилился настолько, что заслезились глаза. Когда послышался утробный рык, я вся сжалась, готовясь к ужасной смерти в лапах чудовища.
Волосы и борт шляпы прикрывают шею, но даже через них ощутила горячее влажное дыхание. Тварь нависла сверху и обнюхивает.
Меня затрясло. Несколько секунд не решалась поднять голову, хотя за это время тварь могла меня три раза убить. Потом медленно, стараясь быть бесшумной и не заметной, подняла глаза.
Внутренности сдавило, меня обдало жаром, язык пересох и прилип к небу.
В шаге надо мной возвышается огромный лохматый зверь. Шерсть белая, из глаз струится багровый свет. Тварь стоит на двух ногах, но если опустится на четыре конечности, сильно не уменьшится. Руки, которые скорее лапы, доходят до самых колен и заканчиваются крючковатыми когтями. Морда то ли волчья, то ли медвежья, но клыки точно не человечьи – острые, длинной в ладонь.
Я нервно сглотнула и уставилась на тварь, не решаясь отвести взгляд. Зверь глухо зарычал и согнул колени, оскаленная морда оказалась так близко, что из пасти пахнуло жаром.
– Не трогай меня, – прошептала я и медленно села.
Зверь оперся на передние лапы и приблизился прямо к лицу. Я глянула прямо в кровавые глаза, и сердце забилось еще быстрей.
В пасти твари зарокотало. Он, а это определенно он, судя по густым зарослям ниже живота, шумно втянул воздух и дернул ушами.
– Живая, – раздался рычащий утробный голос.
Я подтянула колени к груди, оперевшись на ладони, и проговорила еле слышно:
– Ведьма.
Зверь мотнул головой, возле лица клацнули челюсти, я вскрикнула, откинувшись назад, и отползла на метр.
Монстра это только раззадорило, он захрипел и надвинулся на меня. От ужаса локти подломились, я упала на спину, тараща глаза и представляя, как сейчас окажусь ужином.
Когда зверь приблизился, стал обнюхивать лицо, я зажмурилась, думая, что сейчас челюсти сомкнутся на шее.
Но он снова щелкнул челюстями и прорычал:
– Живая ведьма. Еще лучше.
– Почему? – спросила я, боясь услышать ответ.
Он утробно зарычал, в глазах сверкнули искры. Такие уже видела у Асмодея, когда смотрит на очередную девицу. Да и на меня время от времени так поглядывает. Но если демона можно удержать в узде, потому что, вроде как на работе, то зверь у себя во владениях. И не понятно, что хуже – быть им разорванной, или вот эти бешеные искры.
– Я не убью тебя, – произнес он хрипло и сел передо мной на корточки.
Локти легли на колени, теперь зверь напоминает чудовищного потребителя «семок». Только если ребята в подворотнях могут обойтись новым телефоном и парой безделушек, то этому нужно куда больше.
Он оскалил верхнюю губу и продолжил глухо:
– Живые в Лимбе редкость. Еще и ведьма. Тем ценней. Я слишком долго один. А духи не способны на тепло.
До меня медленно дошло, что имеет ввиду зверь. В желудке заворочалось. Не ела давно, но тошнота возникла, как естественная реакция на омерзение.
Видимо, мои мысли отразились на лице, потому, что зверь угрожающе зарычал. Когти впились в каменистую почву и пропороли пять глубоких борозд, а меня затрясла крупная дрожь. Подумала, что уж лучше приставания Асмодея, чем вот это.
Зверь наблюдал за мной, как палач за жертвой, потом выпрямился и проговорил жестко:
– Вставай. Пойдешь со мной.
Огромная лапа опустилась на плечо, я вздрогнула и медленно поднялась. Деревья заскрипели, словно тоже возмущаются против моего пленения. Но они бессильны. Только качают вековыми верхушками и сыплют листву.
Когда когти впились в ткань, думала, треснет, но та выдержала. К тому же, почти не больно, и я в который раз мысленно вознесла благодарность мастеру, который изобрел этот материал.
Зверь неотрывно следит за мной. Шерсть дыбом, из пасти клубится пар, а в глаза – будто напился крови, и она залила всю склеру.
– Что ты такое? – спросила я и покосилась на плетеные арки за его спиной.
Он плотоядно облизнулся и окинул меня оценивающим взглядом.
– А то не видишь, – прохрипел зверь и выставил клыки.
Я нервно сглотнула и ответила дрогнувшим голосом:
– Вижу. Но не понимаю.
Зверь покосился, надбровные дуги сшиблись на переносице, будто решил, что издеваюсь. Он подался вперед и зарычал прямо в лицо, пришлось отскочить, но уперлась спиной в ствол.
