Так, рассуждая о насущных проблемах, мы с янтарной каплей преодолели, наверное, около километра.
Тропа сузилась. Пришлось собрать волю в кулак, и напрячь зрение, чтобы не съехать к поросшим травой, но все же обрывам по обеим стронам.
Через несколько шагов дорожка стала еще уже, я растопырила руки и иду, устремив взгляд вперед. Где-то читала, чтобы на высоте не кружилась голова, нужно так и делать. Темнота, как ни странно, помогает. Если бы видела истинную глубину ущелий – точно свалилась бы.
Но дорога продолжает истончаться. Преодолев очередной валун, я поинтересовалась у шарика:
– Долго еще? Меня уже потряхивать начинает. Было бы не плохо…
Закончить не удалось. Послышался шум камней, под левой ногой земля просела, я выкинула руки вперед, но ухватиться не за что. Потом земля ушла из-под ног, а я с криком полетела вниз.
Перед глазами завертелось темное и светлое. Бока больно ударились о камни, платье сбилось и запуталось в ногах. Попыталась сгруппироваться, как учили на курсах самообороны, но едва напрягла колени, их больно стукнуло о плотный грунт. Я охнула, и больше не пыталась бороться.
Меня швыряло по траве и камням, пока не ощутила, что теряю сознание. Наверное, катило очень долго, потому, что когда пришла в себя, тело болело, словно перекрутили в мясорубке.
Я лежу, распластавшись на сырой траве. Пальцы саднит. Видимо, в полубреду пыталась уцепиться за сыпняк. Платье с краю разорвано, джинсы на коленке красные. Только шляпа сидит, как ни в чем не бывало.
Когда в груди застучало, я уперлась ладонями и села. Ожидала очередного приступа паники, но вместо этого захлестнула ярость.
– Черт! Черт! Черт! – заорала я на все ущелье, плюнув на то, что жуткие твари могут услышать. – Как же меня все достало! Дурацкая инициация! Дурацкие стороны! Слышите? И вы все тоже! Будь моя воля, стерла бы всех в порошок, чтобы не мешали жить нормальным людям! Я не просила быть нарожденной!
В темноте оврага что-то зашевелилось, я обернулась и вгляделась в туман. Но там только темно-серое полотно, время от времени подрагивающее и ползущее к склону.
Думала, сейчас-то страх вылезет наружу. Но он словно забился куда-то в район пяток и сам боится высунуть нос. Зато гнев и ярость показались во всей красе, раны болят, побитые бока и синяки ноют, а меня потряхивает от желания кого-нибудь поколотить.
Я надвинула шляпу на лоб и произнесла в темноту:
– Выходи, кто бы ты ни был. Я ведьма. Нарожденная. И тебе следует относиться ко мне с уважением. С большим уважением.
Даже не поверила собственной дерзости, но мне действительно надоело трястись и хорониться. А гнев притупил чувства здравого смысла, и сама себе кажусь такой же опасной, как тот белый оборотень.
В темноте снова зашевелилось, послышался шорох травы и веток. Превозмогая боль, я поднялась и зло уставилась в черноту.
Глава 12
Туман чуть поредел, проступили кусты и небольшие деревья. Лунный свет сюда попадает мало, но его достаточно, чтобы очертить жутковатые контуры. То тут, то там сверкают брюшки светлячков. Если за ними увязаться, можно крепко заплутать.
За кустом, что поближе, снова зашуршало. Я сжала кулаки. Не уверенна, что это поможет, но лежать и ждать смерти не готова, а я одна из не многих, кто действительно тут может умереть.
– Не бейте, – донеслось из-за веток.
Я прищурилась, пытаясь разобрать, что там такое. Между кустами появилась светящаяся фигура, мутная и синяя. Через пару мгновений она уплотнилась и стала почти неотличимой от обычного человека.
Мертвец шагнул вперед, лунный луч высветил фигуру.
Я разжала пальцы и выдохнула:
– Вы?
Передо мной неловко жмется и опускает глаза старик из соседней квартиры. Тот самый, который умер вчера, но сейчас он не кажется таким несчастным и потерянным. Осанка выпрямилась, да и выглядит моложе. Морщины разгладились, волос на голове стало больше, и потемнели, вроде. Даже пиджак, новый, хоть и висит, как на вешалке.
– Смерть вам к лицу, – вырвалось у меня.
Губы призрака дрогнули и расползлись в неуверенной улыбке.
– Спасибо, – произнес он. – Очень трудно было свыкнуться с этой мыслью. Но, кажется, получилось.
Пару мгновений мы молча таращились друг на друга. Лунный свет немного просвечивает сквозь него, но если не обращать внимания, выглядит совершенно нормальным.
Справа в зарослях стрекот сверчков усилился и стал тревожным. Туманная завеса разорвалась, видно, как бесформенные ряды кустов уходят вниз по расщелине.
Потом земля под ногой мертвеца зашевелилась. Через секунду показался белый блестящий конец. Он высунулся еще на пару сантиметров и стал извиваться, будто попал на солнцепек.
– Черви, – сообщил мертвец. – Они тут все время ползают. Не знаю, чего в земле не сидится. Тут она жирная и влажная. Всем червям должно нравиться.
Первое удивление прошло. Я потрогала нос и сморщилась, пластырь на половину отлип, наверное, снова ободрала кожу при падении.
Горестно вздохнув, я обратилась к призраку:
– Что вы делаете в Лимбе?
Сосед пожал плечами и переступил с ноги на ногу.
– Ах вот, как это место называется, – проговорил он. – Не знаю. Я последовал вашему совету.
Я покрутила в голове недавние события. Призрак точно был у меня в квартире, но что ему наговорила – не помню.
– Не напомните? – осторожно поинтересовалась я и покосилась вверх.
Место, откуда свалилась, выглядит, как надкусанное яблоко на поверхности хребта. Янтарного шарика не видно, но хочется верить, что он не укатился в другую сторону.
Призрак проследил за моим взглядом и вздохнул.
– Вы предложили отправиться на кладбище.
– Правда? – сомнением спросила я. – Я такое посоветовала?
Он закивал так быстро, что думала, сейчас голова отвалится и укатится в кусты, и придется искать в потемках. Но голова осталась на месте и робко сообщила:
– Я тоже с начала засомневался. Кладбище, мертвецы. Не смотрите так. В то время еще не до конца уверовал, что умер. Но когда к моей вдове пришла соседка, что живет этажом выше, не вынес. У этой женщины язык без костей, а ума, как у курицы.
Я хмыкнула.
– Ну, в этом она на многих женщин похожа.
Ладонь покойника скользнула по лбу. Не знаю, могут ли призраки потеть, но жест говорит, что от платочка сейчас не отказался бы.
– Возможно, – согласился он. – Мне не слишком доводилось общаться с другими женщинами.
Как человек, выросший в эпоху вседозволенности и информационной доступности, я вытаращилась на покойного, не веря, что передо мной пуританин.
