Но маг метал и метал искры, а мне пришлось бегать от него по всему дому и выдерживать магические удары. Мысленно ругая Асмодея, Кафриэля или каркуратора которые не потрудились объяснить, как вести себя со взбешенными магами и не выглядеть, глупой курицей.
Наконец, силы Эмриса совсем иссякли. Удары стали слабее и реже, а я снова высунулась из-за крышки и проговорила:
– Может с начала выслушаете нормально, а потом решите, швыряться молниями или нет?
Маг устало опустил руки, взгляд потух, оперевшись ладонью на стену, он проговорил устало:
– Это разве молнии? Во времена моей молодости были настоящие громовые раскаты. Если бы попалась мне тогда – испепелил бы с первого удара. Причем, с левой руки. А это… Так, позорище одно. Хочешь проклинать, кляни. Нет у меня мощи противостоять.
С этими словами он сполз на стул возле стены и уронил голову. Я осторожно опустила крышку, но из рук не выпустила, боясь, что это такой тактический ход.
Но Маг сидит неподвижно, седые волосы свесились по бокам, борода упала на пол, как у стариков, которые у метро милостыню просят.
Я шагнула вперед и проговорила тихо:
– Да не собираюсь я вас проклинать. Мне действительно нужна помощь.
Старик поднял на меня глаза. Лицо как-то моментально постарело, щеки впали, в отсветах свечей скулы кажутся острым, а сам – присмиревшим и печальным.
Я нерешительно положила крышку на пол и приблизилась к магу. За время пребывания в Лимбе усвоила, что монстры и люди здесь одинаково опасны.
– Эмрис, – снова заладила я старую песню, поглядывая на крышку и Германа. – Мне нужно выбраться из Лимба.
Маг моргнул и впервые посмотрел на меня относительно осмысленным взглядом. Потом вздохнул и покачал головой.
– Что за ведьмы пошли, – произнес он. – Тебе разве неизвестно, что из Лимба не выбраться?
Теперь уже я вытаращила глаза и вскинула брови.
– Но Антон из «Веселого Джо» сказал, что ты знаешь, как это сделать, – произнесла я растерянно.
На лице мага отразилось презрение. Он поковырял в ухе костлявым пальцем и вытер о край мантии, а я поморщилась и отшагнула к Герману, поскольку терпеть не могу, когда кто-то демонстрирует свои продукты выделения.
Эмриса это не смутило, он точно так же сунул палец в другое ухо и стал копошиться с таким наслаждением, что думала, сейчас достанет оттуда носорога или еще какой-нибудь огромное животное.
Потом маг вытащил палец, в этот раз даже вытирать не стал, только растер между ладоней.
К горлу подкатил тошнотворный комок, я с отвращением отвернулась и постаралась думать о цветах, птичках и бабочках. Но перед глазами худосочный палец старикашки, измазанный в ушной сере.
Прошло пару минут, прежде чем смогла снова взглянуть на мага. Тот уже пришел в себя после вспышки гнева и неожиданной печали. Сидит, вопросительно глядя на меня, словно впервые видит.
Он откинулся на спинку стула и сказал:
– Не знаю, о чем ты говоришь. Ни о каких веселых Джо и Антонах не слышал. Но слава моя, похоже, идет впереди меня.
– Это правда, – согласилась я. – Вы даже не представляете, насколько знамениты. Несмотря на то, что вас заточили в Лимб.
Маг усмехнулся.
– По-твоему, мы в Лимбе?
– К сожалению.
– Ерунда, конечно, – произнес он с такой уверенностью, что я сама едва не поверила. – Попади я в Лимб, заметил бы.
Я снова покосилась на Германа, а он во второй раз покрутил пальцем у виска, кивая на мага. Пожав плечами, мол, а что делать, сказала:
– Ну хорошо. Пусть так. Но если представить, теоретически, что мы все же в нем, как стали бы выбираться?
– Это сложно, – проговорил Эмрис, глядя в потолок, где паук деловито плетет сеть от одной балки до другой. – Лимб очень… гм… как бы сказать… Вязкое место. Мало кто способен вот так ходить меж мирами.
– Так и знала, – вздохнула я нарочно печально. – Даже такой маг, как вы не справится.
Эмрис фыркнул, в глазах мелькнуло негодование, а спина выпрямилась, насколько это позволил стариковский позвоночник.
– Не сметь сомневаться в моих знаниях, – произнес он так резко, что я подпрыгнула. – Может, сил у меня осталось не много, но мои книги со мной. И все перечитал. Так вот. Способ есть. Только ингредиентов все равно нет.
– Каких? – терпеливо спросила я, чувствуя, как в груди застучало чаще.
Он хрустнул пальцами и произнес значительно:
– Для начала, нужен белый оборотень. Но таких давно истребили.
Я ухмыльнулась.
– Это такой огромный? С когтями и клыками?
– Что, – проговорил маг, недоверчиво косясь на меня, – тоже начиталась древних манускриптов?
– Это вряд ли, – хмыкнула я. – Встречала вашего белого оборотня в Кельтском лесу. Вот буквально некоторое время назад.
Брови Эмриса наползли на глаза, он по-стариковски проплямкал что-то губами и буркнул:
– Ты либо врешь, как сатир, либо не договариваешь. В Бретани этих тварей не видели уже лет сто.
Я вздохнула и покачала головой.
– Мы не в Бре… – начала я снова объяснять, но потом махнула рукой.
Герман стоит возле стены у печки и прижимает бледными пальцами шарик. Когда маг принялся пускать искры из пальцев, призрак вжался в угол между дымоходом и стеной. Если бы постарался, наверняка бы прошел насквозь, поскольку в человеческом мире у него это отлично получалось.
Сейчас же аристократичное лицо мертвеца вытянуто, губы подрагивают, он всеми силами пытается стать незаметным и слиться с обстановкой. Получается отлично. Маг мертвеца вообще не замечает. Только янтарный шарик в ладонях лукаво подмигивает и выдает местонахождение призрака.
Я присела перед Эмрисом и заглянула ему в лицо.
– Давайте снова предположим, что мы в Лимбе. Что там с этим оборотнем?
– На белых оборотней велась долгая охота, – произнес он отрешенно. – Истребили.
– Видимо, один, все-таки выжил, – проговорила я, стараясь подыграть магу. – И ведет он себя очень странно.
Старик вопросительно поднял бровь, мутный глаз слабо сверкнул в свете свечей.
Я продолжила:
– Когда тварь напала на меня, думала – все. Конец. Но вместо того, чтобы разорвать и пообедать, он возжелал тащить куда-то с собой. И вид у него был, прямо скажу, неоднозначный.
Несколько секунд маг молча смотрел на меня и теребил волосок из бороды. На лице бродили тени, морщины складывались и распрямлялись. Затем вырвал этот волосок и проговорил:
– Кажется, я знаю, что ему было нужно. Если ты, конечно, не врешь про него.
