Я медленно двинулась к следующему ходу, наслаждаясь солнцем и короткими минутами спокойствия. Когда почти дошла, на глаза попалась крохотная полянка с маленькими сиреневыми цветами, которые из далека кажутся кудрявым ковром.
В голове мелькнули наставления мертвецов из «Веселого Джо», что сходить с тропы плохая затея. Но поляна совсем близко, манит крошечными цветочками, словно волшебная перина.
Убедив себя в том, что ничего крамольного не совершаю, я попробовала ногой землю слева и прислушалась к звукам.
Листва шелестит, как прежде, ветерок завывает в верхушках деревьев, мир прекрасен и спокоен.
Еще больше осмелев, прошагала до полянки и опустилась перед ковром из сиреневых цветов.
Они оказались совсем не цветами, а разнолистной травой, какую прежде не встречала. Длинные стебли напоминают повилику, переплетаются друг с другом, заворачиваясь узлами и замысловатыми фигурами. Листья разной формы, будто взяли с других растений. Вот есть крошечные скопления, похожие на ряску. Сразу за ними один здоровенный кленовый лист, потом какие-то трилистники.
Из-под большого листка вылезла пчела – пузатая, с большими слюдяными крыльями. К лапе прилип комок сиреневой пыльцы.
– Снова пчела? – удивилась я. – Вы прямо как секретные агенты, следите за мной. Какая ты милая. Хозяйничаешь, да? Я у тебя в гостях. Не трогай меня. В последнее время в моей жизни и так слишком много пчел.
Насекомое довольно потерло лапками, показалось, даже повернуло ко мне фасеточные глаза, несколько секунд шевелило усиками, словно понимает.
– Что? Хорошая пыльца?
Пчела шевельнула крылышками, я продолжила:
– Не поспоришь. С таких цветов мед, наверное, получается удивительный. Или что это? Листья? С листьев меда не бывает. Вроде.
Насекомое переползло на другой край листа и оттопырило одну из лап, указывая на сиреневый ковер. Я проследила направление и хмыкнула.
– Это уже перебор. Пчелы не могут думать. У вас же коллективный ум. А по одиночке никак.
Но пчела уже развернулась, деловито шевеля брюшком потом оттолкнулась и полетела в лес.
Я несколько минут любовалась чудом лимбовской природы, пытаясь понять, что сейчас произошло. Затем протянула руку и провела ладонью по ковру. Листья приятно зашуршали под пальцами.
– Ну что ж, – пробормотала я, – лишним не будет. Пчелы в цветах знают толк.
Стараясь быть как можно аккуратней, я подсунула пальцы под травяной коврик и оторвала пучок.
Резкий порыв ветра ударил в спину, меня бросило вперед. Я уперлась ладонями и резко подскочила. Иллюзорное солнце померкло, и на лес опустился сумрак. Откуда-то из-за деревьев раздался вой, от которого кровь в венах, наверное, превратилась в воду.
– Во-олчий со-он! – послышалось протяжное.
– А теперь пора бежать, – прошептала я себе и вскочила на ноги.
Снова раздался жалобный стон:
– Со-он! Во-олчий со-он укра-али!
Сунув траву в карман джинсов, я наспех одернула платье и кинулась к арке. Прежде казалось, она рядом, но теперь стоит шагах в десяти и сияет как свет в конце тоннеля.
Я бегу изо всех сил, но арка почему-то не приближается, а зловещий вой все ближе и страшнее. Ощущение, что тварь уже за спиной, готовая накинуться и сожрать не жуя.
– Я не нарочно, – вырвалось у меня. – Меня пчела попутала!
Но арка все удаляется, хотя ноги работают, как поршни, а под ботинками хрустят веточки и камни. Из легких с шумом вырывается воздух, но бежать все труднее, юбка путается, и волосы лезут в лицо.
За спиной снова завыло, я припустила сильней. Арка, видимо, это заметила и тоже ускорила побег. В груди заклокотало, мой нетренированный организм дальше бежать отказался.
– Стой! – крикнула я, задыхаясь на бегу. – Чертов сорняк! Чтоб тебя короеды сожрали, если сейчас же меня не пропустишь!
Земля задрожала. Я едва не грохнулась на спину. Пришлось растопырить руки и судорожно хвататься за воздух.
Воздух загудел, к звериному вою добавилось нечто, похожее на перемалывание каменных жерновов. Скрежет быстро нарастал и через несколько секунд стал невыносимым, а я зажала уши и неуверенными перебежками направилась к арке.
Та, по какой-то неведомой причине, удаляться перестала. Лозы растопырены, листья дрожат и топорщатся, как шерсть взъерошенного пса. Несколько лиан выбились из общего строя и тревожно качаются из стороны в сторону.
По земле снова прокатился гул, запахло мокрой землей и сырым деревом. Прямо передо мной почва вздулась, словно сейчас вылезет нол из Преддверий Ада. Я взмолилась, чтобы это был не он потому, что Асмодея рядом нет, а кровожадные твари только и ждут, когда напасть.
Когда в середине горки стал подниматься земляной конус, я оббежала его и оказалась у самых ворот. Те качают трепетными листьями, и если бы умели говорить, наверное, ругались бы на всех языках.
Я схватилась за лозу, чтобы арка, если передумает, не убежала, и занесла ногу над плетеным порогом, но в последнюю секунду оглянулась.
Жуткий вой все еще носится над лесом, но твари не видно. Только теперь дошло, ее вовсе нет, а звуки создают сами цветы.
– Вот тебе и солнечная полянка, – проговорила я.
В этот момент из вспученной земли показались гигантские жвалы, за ними овальная голова. Через пару секунд половина здоровенной личинки высунулась из норы и застыла в ожидании. Хитин недобро поблескивает, глаз нет, но чувствую, что наблюдает. Сегменты тела белесые. Если проткнуть, обязательно выступит вязкая жижа, а зверь непременно погибнет.
– Что ты за ужас? – вырвалось у меня.
Чудовище повернуло ко мне челюсти и замерло в ожидании
– Без паники…Без паники… Он все еще не напал… – пробормотала я, через секунду в голове возникла неожиданная мысль. – Стоп… Ты короед? Гигантский короед?
Чтобы проверить догадку, на секунду разжала пальцы. Лоза выскользнула, короед качнулся и медленно наклонился к арке. Та еще сильнее задрожала, листья скрутились в трубочки, а лианы растопырились, приглашая меня поскорей пройти.
Я вновь ухватилась за ветку, и личинка замерла.
– Ничего себе… Начинаю понимать, почему ведьм боятся. То-то же, – произнесла я деловито, хотя на самом деле всю трясет, как перепуганного кролика. – Вот пройду, и короед уйдет.
Я строго посмотрела на личинку, которая в состоянии перекусить меня, как кукурузную палочку. Тот неподвижно смотрит слепой головой и шевелит жвалами, словно ждет приказа.
– Уходи, – сказала я. – Ты свободен.
И, бросив быстрый взгляд на короеда, шагнула в арку.
Перед глазами снова натянулась радужная пелена, ужи заложило. Послышался глубокий чмокающий звук, и я выскочила на сухой гравий.
