Я повертела головой в поисках чего-то, чем можно подцепить крышку. У края печки заметила почерневшую от копоти кочергу. Недолго думая, схватила и попыталась просунуть в петельку. Та оказалась слишком узкой, и кочерга сбила крышку с чайника. Она со звонким лязгом стукнулась о печные камни и покатилась глубже в очаг.
– Черт! – вырвалось у меня.
Крышка сделала два показательных круга и улеглась между поленом и закопчённой стеной печки.
Поглядывая в страхе на дверь, я снова потянулась кочергой к поленьям. Когда ковырнула, в лицо пыхнуло, словно очаг зачарован и совсем не рад вторжению.
Пару минут боролась с застилающим глаза маревом, пока языки огня норовили облизать платье и навсегда припаять ткань к рукам.
Когда очередная порция жара дохнула в лицо и заставила прикрываться ладонями, я не выдержала.
– Ты издеваешься? – прошипела я, чувствуя знакомый привкус гнева и тепло сверхновой в груди. – Может дашь закончить, или хочется, что бы я стала тут хозяйкой? О, поверь, в таком случае ты пожалеешь, что на свет родился.
Огонь снова дернулся в мою сторону, но неожиданно сдвинулся вправо, освобождая путь к заветной крышке. Я мигом просунула кочергу, пропихнув руку по локоть.
Даже через термостойкую ткань платья окатило горячим. Пришлось стиснуть зубы, иначе на крики прибежит оборотень.
Подцепив изогнутым концом кочерги петельку, я дернула на себя. Крышка слетела, со звоном прокатилась и замерла прямо передо мной.
На улице послышался шум, раздалось рычание и топот.
– «Волчий сон»… – выдохнула я. – Ну что, пчела, я верю…
Едва не выронив кочергу, задрала платье и вытащила из кармана пучок сиреневой травы. Листья смялись, стебельки потрескались и из них проступил багровый сок.
Когда шум послышался у самого порога, я бегом сунула весь пучок прямо в чайник и, рискуя обжечь пальцы, вернула крышку на место.
В этот момент открылась дверь, на пороге возникла массивная фигура зверя. Шерсть дыбом, в глазах искры, словно готовился обнаружить пустую избу и кинуться в погоню.
На секунду его морда вытянулась, бровь удивленно приподнялась, он упер правую руку в бок и оскалился.
– Интересно, – произнес оборотень.
До меня дошло, как все это выглядит со стороны. Белокурая ведьма в колпаке стоит у печки с кочергой в руке и задирает подол платья. Под ним светло-голубые джинсы и истоптанные в лесах Лимба ботинки.
Я быстро опустила край платья и поправила юбку.
– Тут бревно переломилось, – произнесла я деловито, про себя молясь, что бы зверь поверил. – Могло вывалиться.
Оборотень еще пару мгновений стоял в проходе, затем хлопнул дверью и быстро приблизился. В нос ударил крепкий запах мускуса и леса, вперемешку с псиной. Я поморщилась, но не отступила, чтобы зверь верил – я смирилась с участью оборотничей наложницы.
От массивного тела валит тепло, ему и без печки должно быть хорошо. Но когда вспомнила частокол из обглоданных костей, колени задрожали, и я возблагодарила небеса за то, что они скрыты под одеждой.
Зверь с сомнением посмотрел на меня, голова оказалась над моей, он чуть наклонился и потянул носом, а я застыла, боясь, что уж его-то нюх определит обман.
Несколько секунд оборотень что-то изучал, потом пасть оказалась у моего уха.
– Зря беспокоишься, ведьма, – глухо прорычал он. – Внизу чугунный настил. Огневушки не страшны.
– Ог-гневушки? – только и смогла выдавить я.
Он кивнул.
– Огненные девки, что вылезают из костра и жгут дома. Тебе ли не знать? Ты же ведьма.
– Ну да… – нервно отозвалась я и отвернулась, чтобы зверь не заметил смятения в глазах.
Все еще не веря, что оборотень не учуял запаха сиреневой травы, нервно сглотнула и сделала шаг назад, спасаясь от настойчивого аромата волчьей шерсти. Заметив мои попытки, зверь ухмыльнулся, словно ему доставляет удовольствие видеть страх и ужас перед собой.
Когда крышка чайника запрыгала, оборотень развернулся к печке. В левой руке мелькнул пучок какой-то травки. Он потянулся к чайнику, и я поняла, что сейчас случится непоправимое.
– Что ты делаешь? – выдохнула я, на ходу придумывая стратегию.
Он бросил на меня презрительный взгляд через плечо и прорычал:
– Чай завариваю, дура. Или ты собралась вприкуску траву запивать? Так это к сатирам надо. Но я тебя им не отдам. Себе оставлю.
Он просунул коготь под петельку на крышке и потянул вверх. Крышка скрипнула и застряла, видимо я криво опустила ее, и они сели мимо пазиков.
– Погоди, – произнесла я торопливо. – Давай сама заварю. Я же ведьма, знаю толк в травах. А уж тем более, как чабрец заваривать.
Оборотень с сомнением посмотрел на меня и хмыкнул. Затем опустил крышку на место и сунул мне в руку пучок травы.
– Заваривай, ведьма, – сказал зверь. – Только если что…
– Да-да, – перебила я его и забрала чабрец. – Разорвешь. Я помню.
Он недоверчиво осмотрел меня сверху вниз и обратно, морда скривилась, будто никому прежде не доверял такое важное занятие, как заваривание чая.
Я отвернулась к чайнику и стала делать вид, что совершаю важные действия, понятные лишь мне.
За спиной услышала, как скрипнули половицы, потом раздался глухой бух – оборотень улегся на устланную мешковиной кровать и наблюдает. То, что наблюдает, сомнений нет, потому, что кожа под платьем исходит мурашками.
– Старайся лучше, женщина, – глухо произнес он. – Давно не наблюдал, как готовят на моей кухне.
– Наслаждайся, – отозвалась я мрачно.
– Не сомневайся, – сказал он. – С наслаждением трудностей не будет. Жены от оборотней не уходят.
– Еще бы, – проговорила я еще тяжелее. – Вы же им головы отрываете.
Зверь недобро закряхтел, снова скрипнуло, будто переворачивается.
– Бывает, – согласился он. – Но я имел ввиду другое. Сама не захочешь уходить.
Меня снова скривило. Радуясь, что оборотень не видит моего лица, стала ковыряться с чабрецом. Сначала хотела заварить в чашках, но потом подумала, если смешаю в чайнике оба растения, будет меньше заметно, а запах чабреца перебьет аромат сиреневой травки, если он есть.
Повертев головой, в этот раз обнаружила в углу на полу тряпку. Быстро метнулась к ней и вернулась к чайнику с раскаленным боком.
Тот, будто чувствует, что сейчас буду творить непотребство, звякает крышкой и плескает кипяток на камни. Вода с шипением испаряется и поднимает маленькие клубы пара.
Под пристальным вниманием оборотня, я молча подхватила крышку и демонстративно опустила чабрец в чайник. По избе моментально растекся приятный сильный аромат, перебивший даже запах псины.
