– Я в этом не разбираюсь, – отмахнулся призрак.
Минут пять сидели молча и переваривали увиденное. Герман, по всей видимости, просто таращился на привлекательную особу, а я гадала, что за часы и минуты отсыпала дама толстухе.
Когда официантка вернулась с серебристой миской воды для болонки, мы пересели на койко-места в плацкарте, не желая больше пререкаться с этой бабищей. К тому же, если раньше заказывать было не на что, то теперь еще и не хочется.
Толстуха одарила нас рублевым взглядом, задвинула стулья, и, ворча, скрылась.
Болонка тут же начала шумно лакать из миски, расплескивая капли на метр вокруг. Но женщину это мало интересовало. Как только официантка исчезла, она аккуратно убрала песочные часы в сумку и уставилась равнодушным взглядом в окно.
Я уселась поудобней, хотя, когда в спину давит какая-то перекладина, это не просто.
Шляпу пришлось снять из-за колпака, который упирался в верхнюю кровать. Аккуратно положив ее на колени, вцепилась левой рукой в край, чтобы не потерять, как метлу.
Кожа головы вздохнула с облегчением. По моим подсчетам, она находилась закрытой примерно полтора суток, сопрела, и теперь ужасно чешется.
В отражении окна увидела, как волосы свисают свалявшимися сосульками с ужасно отросшими, черными корнями. На контрасте с пепельным блондом кажутся вообще угольными. Разбираться, как за сутки они вылезли на пять сантиметров не стала, лишь вспушила пальцами, надеясь, что объем скроет недостатки.
Герман уселся в углу и бросает странные взгляды на даму с собачкой.
Я чуть наклонилась к нему и прошептала:
– Ну признайся же. Понравилась.
Мертвец подскочил так, что стукнулся макушкой о верхнюю койку.
– Ничего подобного! – выдохнул он высоким голосом.
– Да ладно тебе, – отмахнулась я. – Я не ревную.
Призрак надулся и отвернулся к окну, делая вид, что совершенно не заинтересован особой. К тому же, обиделся.
Мне же все еще хотелось выяснить, что за время высыпала женщина из песочных часов.
Поправив волосы, будто это может повлиять на качество общения, я прочистила горло и обратилась к даме.
– Прошу прощения, – сказала я и выждала паузу, пока она поймет, что говорят с ней.
Дама медленно повернула голову и подняла на меня блеклые серые глаза, которые сквозь пенсне кажутся вдвое больше нормальных. Несколько секунд смотрела на меня, словно я стул или стена в вагоне. Потом во взгляде мелькнуло что-то вроде вспышки, женщина моргнула и словно проснулась.
– Вы мне? – спросила она сдержанно.
Поезд тряхнуло, всех подкинуло, я успела уцепиться за край койки. Герман снова ударился головой, а дама с собачкой подпрыгнула вместе с питомцем, стулом и миской. Последняя громко звякнула и слетела со стола, разлив обширную лужу прямо посреди прохода.
Болонка горестно вздохнула и свернулась калачиком на коленях, а дама возмущенно выдохнула и поправила выбившуюся из прически прядь. Пенсне сдвинулось, женщина вернула его на место указательным пальцем и вновь обернулась ко мне.
– Так что у вас за дело? – проговорила она таким тоном, будто это я виновата в кривых рельсах.
Мне даже как-то не по себе стало.
– Дело, гм… – сказала я, притягивая шляпу к животу. – Вы не могли бы объяснить, чем расплатились за воду для собаки?
Лицо дамы приняло оскорбленное выражение, щеки вытянулись, нос приподнялся. Она снова заправила прядь, никак не желающую оставаться на месте, и произнесла сдержанно:
– Юная леди, вас разве не учили, что такие вопросы задавать не прилично?
Все моя выдержка моментально улетучились. Горячая вспышка в груди разлила тепло до самых пяток, даже глаза гореть начали. Бледное лицо женщины почему-то стало еще бледнее. Она отшатнулась и вцепилась в болонку обеими руками. Собаке это не понравилось. Она взвизгнула и попыталась укусить хозяйку, но та хлопнула ее по мохнатому заду, и собака обиженно прижала хвост.
– Во-первых, – сказала я глухим голосом, от которого сама удивилась, – избавьте меня от снисходительного обращения вроде «юной леди». Мне двадцать пять. Во-вторых, я не в том положении, чтобы тратить время на любезности. И, в-третьих, я вполне вежливо к вам обратилась. Надеюсь получить такой же вежливый ответ.
На последних словах я сделала акцент и подалась вперед. Герман слева только охнул и прикрыл рот ладонью. Но перечить не стал, а женщине с собачкой потребовалась целая минута, чтобы прийти в себя.
Мне самой пришлось взять паузу, чтобы отойти от прилива резкости, пока сверхновая в груди, вперемешку с холодным спокойствием, не вылились потоком слов.
Спустя некоторое время дама с собачкой, все же, перестала вздыхать и теребить воротник платья. От движения поезда, лужа на полу утекла в сторону купе и медленно испаряется. Возможно, к приходу пухлозадой официантки совсем исчезнет.
Слева послышалось мычание. К моему удивлению, Герман придвинулся к краю и произнес чересчур учтиво:
– Извините мою спутницу. Порой она бывает не сдержана, но, все равно, очень хорошая. Мы не здешние, от слова совсем. И нам нужен кто-то, кто мог бы ввести в курс дела. Судя по всему, вы весьма осведомлены о местных обычаях и пользуетесь уважением. Было бы большой честью, узнать обо всем от вас.
Настала моя очередь удивляться. Я покосилась на мертвеца круглыми глазами и подняла брови. Похвала в мой адрес польстила, но куда больше озадачила непомерная лесть этой чопорной вобле. По виду она примерно моего возраста. Ну, может на пару-тройку лет старше. А важности, словно у хозяйки модного салона.
– Откуда такое красноречие? – шепотом спросила я.
Герман ответил таким же шепотом, не поворачивая головы:
– Поживете с моей вдовой, не такому научитесь.
– Она тебя что, классиков читать заставляла?
Он презрительно скривился.
– Причем тут классики? Просто для сглаживания конфликтов приходилось подбирать слова. Приспособился за тридцать лет.
– Кошмар какой, – отозвалась я и перевела взгляд к даме.
Ей, похоже, обращение Германа понравилось. Лоб разгладился, взгляд, если не потеплел, но хотя бы перестал быть надменно-удивленным. Женщина прижала собачку к животу, та выпучила глаза и вывалила язык.
– Сразу видно, кто в вашей компании стоит внимания, – произнесла она.
Я постаралась унять снова зарождающийся гнев, убеждая себя, что надо узнать, местные правила, а наорать можно и потом.
Сделав несколько глубоких вдохов, молча уставилась на даму. Та демонстративно перевела взгляд на Германа и сообщила:
– В облачных экспрессах платят временем. Как и в других структурах по оказанию услуг.
