Когда, все же, додумался, долговязая нажала на кнопку. Кнопка беззвучно мигнула синим, но где-то непременно раздался оповестительный сигнал.
– Думаю, нам пора, – проговорила я, толкая задом дверь в тамбур.
Оказавшись в свободном от негодующего взгляда месте, повертела головой в поисках чего-то, что могло бы сойти за средство обороны. Обычно где-то тут на стене висит огнетушитель, но в окрестностях Рая, вероятно, такие вещи не предусмотрены. Стены чистенькие, блестят, как в хирургическом кабинете.
Герман появился спустя пару секунд с растерянным взглядом и всклоченными бровями.
– Она обещала натравить на нас машиниста! – неверяще выпалил он. – А на вид такая приличная женщина.
– Да уж, приличней не куда.
– И что теперь? – растерянно спросил мертвец.
Еще раз окинув взглядом пустые стены, я нервно повела плечами и натянула колпак на голову. Когда резко встала, он чуть не свалился с колен, потому, что в процессе разговора так увлеклась, что разжала пальцы.
Оказавшись на законном месте, шляпа крепко села и прижалась. Если бы она умела говорить, то сказала бы нечто вроде: «теперь я отсюда никуда не денусь» или «только попробуйте меня сорвать».
Я качнулась в такт поезду и открыла следующую дверь.
В перемычке между вагонами жутко грохочет, под ногами ходуном ходит пол, похожий на плохо соединенные куски мозаики, а сквозь щели мелькает белое полотно.
Пальцы вцепились в небольшие поручни по боками. Умом понимаю, вагоны сцеплены намертво, но животный страх вопит – внизу пропасть, всюду опасность.
Обернувшись, я крикнула через плечо, стараясь перебить шум состава:
– Давай в другой вагон! Туда хотя бы эта грымза не сунется!
Герман неуверенно заглянул в дверь, кадык нервно дернулся.
– Так официантка вместо нее явится, – громко сообщил он.
Я кивнула и снова прокричала:
– Ага! Но вариантов не много!
С этими словами шатающейся походкой преодолела расстояние до двери и вывалилась в следующий тамбур. Он оказался как один, похож на предыдущий, с той лишь разницей, что пол здесь выкрашен в синий.
Сзади раздался стон, через пару секунд рядом возник призрак. На аристократическом лице неподдельный ужас, дыхание сбивчивое, хотя по веем законам логики у него вообще не должно быть дыхания.
– Какая жуть, – просипел он, хватая воздух. – Вы видели бездну в дырах под ногами?
– Угу, – кивнула я. – Аж волосы дыбом встали. Только сейчас надо выглядеть абсолютно невозмутимыми. Мало ли кто в этом вагоне едет. Сможешь успокоиться?
Я с надеждой взглянула на мертвеца. Тот вздохнул и промолчал, но я поняла, что постарается сделать все, от него зависящее.
Выждав несколько мгновений, пока сердце перестанет биться, как птица в клетке, мы друг за другом вошли в вагон.
Он оказался под завязку набит огромными мужчинами в футбольной форме. Когда вошли, они одновременно обернулись. Внимание такого количества самцов смутило, даже не смотря на то, что они мертвы.
Под пристальным наблюдением десятков пар глаз мы двинулись по проходу.
Я старалась не смотреть на пассажиров и делать вид, что просто иду в свой вагон. Будто случайно села не в тот, и вообще не обращаю внимания на здоровенных лбов с рельефными плечами, которые даже сквозь футболки видно.
Герман спешил следом, едва не наступая на пятки, и портил все впечатление. К тому же постоянно бубнил и вздыхал, как томная матрона.
Поезд шатнулся, я вскинула руку, чтобы ухватиться за поручень, но не успела дотянуться и полетела в бок. За талию ухватили большие холодные пальцы, я охнула и опустили взгляд. На уровне груди застыло лицо здоровенного детины с голубыми глазами.
Любой другой нормальный мужчина уставился бы на бюст, хотя он и закрыт платьем. Но этот улыбнулся, как это сделал бы робот, и вернул меня на место, хотя руки не убрал.
Пока ладони лежали на талии, глаза постепенно округлялись. Потом детина медленно опустил руки и непонимающе посмотрел себе на пальцы. Затем вновь поднял взгляд на меня. Выражение лица стало похоже на физиономию дамы с собачкой.
– Извините, – поспешно сказала я и быстро направилась к следующему тамбуру.
Герман нескладно извинился и заторопился, проталкивая меня к выходу. А я буквально кожей ощутила, как поймавший меня мужчина сверлит спину.
Когда оказались у самой двери, дверь в противоположном краю вагона хлопнула, раздался низкий голос официантки:
– Она живая! Хватайте ее!
Повисла тишина. Тишина бывает разная. Как наполненная домашним супом тарелка – уютная и вкусная. Есть тишина обитой войлоком комнаты, тишина предобморочного состояния, тишина, когда, нечего сказать. Сейчас же она была похожа на молчание арктического ледника в самой его центральной части.
Затем мужчины в футбольной форме подскочили и бросились на нас.
Я толкнула дверь и выбежала в тамбур, Герман тут же оказался рядом. К моей величайшей радости, на стене оказалась пожарная лопата. Повинуясь какому-то неизвестному инстинкту, я цапнула лопату и уперла один ее конец в дверь, а другой – в стену.
Толпа футболистов с грохотом ударилась в створку, черенок лопаты хрустнул, но уцелел.
– Надолго этого не хватит, – сказал Герман, тараща круглые глаза на бледные лица за стеклом.
– Знаю, – ответила я.
Мы побежали в следующий вагон, забыв, что под перемычками между вагонами бесконечная облачная бездна. Пассажиры со сдержанным любопытством провожали на с взглядами, но никто не задался вопросом – кто мы и почему бежим.
Пока сменялись вагоны, я думала про мужчину, который подхватил меня. Наверное, догадался, что не принадлежу к армии усопших. Его взгляд выражал пустоту, а может безмятежность, но когда понял, что я живая, в них вспыхнуло негодование, словно оскорбила его достоинство.
После толпы футболистов были какие-то женщины в строгих одеяниях, потом два лысых мужчины с узкими глазами в оранжевых балахонах. Они сидели прямо на полу в позе лотоса и вообще не обратили на нас внимания. Были три бородатых мужика в рогатых шлемах, женщина в монашеской рясе, какие-то дети и еще куча народа.
Мы старались как можно быстрее пробегать мимо. Когда в тамбурах находили лопаты и крюки – сразу подпирали двери и бежали дальше.
Зафиксировав очередную дверь, я распахнула створку и уже приготовилась сделать шаг, как отшатнулась и вцепилась пальцами в поручни.
Внизу раскинулась облачная бездна, насколько хватит глаз. Некоторые облака так далеко, что похожи на спины ластерских овец. По бокам клубятся сине-белые кудри, огромные и медленные. Значит, высота и расстояния чудовищны.
– Что теперь? – простонал Герман.
