– Бл.дь! Видел? – не веря своим глазам, но боясь отвести взгляд от экрана, уточнил я у друга.
– Нет. Не заметил ничего нового, – отрицательно мотнул головой Сергей, но заинтересованно продолжил, – давай-ка, мотани еще раз.
Я в нетерпении нажал на просмотр, жадно всматриваясь в раздражающую деталь на коже девушки, слыша только гул крови в ушах. Пульс бил по расшатанным нервам, зашкаливая до тахикардии.
Смотрю снова, и вот он, незначительный изъян в виде тату, режущий по моим глазам! Быстро нажимаю на «стоп», останавливая просмотр, максимально увеличивая маячивший стоп-кадр, протягиваю руку и провожу дрожащими пальцами по монитору, трогая увиденное, все еще не веря своим глазам…
Несовершенство кожи девушки – вот он, мой шанс, единственная зацепка, которую я уже не упущу… Зубами вгрызусь в этот жалкий кусок, милостиво брошенный мне судьбой, но уже не отпущу его! Мертвая хватка – это моё!
– Не она, – хрипло выдыхаю я. – Не она! – вскакиваю с места, откидывая стул в сторону, обхватывая руками голову, тру виски, затекшую без движения шею. – Не она, бл.дь!!! – ору в голос. – Пять грёбанных дней!!! – закипаю сразу, мгновенно, только от одной мысли о том, что моя девочка ждет от меня помощи, считая каждый прожитый час. Какой там час! Минуты!
– Где она?! – вою раненым зверем, закрывая глаза, пытаясь справиться с нахлынувшими шквальными эмоциями, но проигрываю сам себе, терплю оглушительный разгром, окончательно теряя свою выдержку, сдавая позиции своему внутреннему монстру.
Чувствую, как он, мгновенно, входит в раж, с таким напором и рвением, от которого даже я ужаснулся, лишь на долю секунды удерживая власть над охваченным безумной яростью разумом, а потом… окончательно капитулируя, уступая ему… себе, первый раз за все пять нескончаемых дней…
***
Не помню…
Ничего не помню, не осознаю, кроме дурманящего желания близкой, кровавой расправы! Спускаясь в подвал клуба, я четко понимал единственную вещь: я не уйду отсюда без ответов. И, в этот раз, они будут самые правдивые и откровенные, потому, что за всю мою прожитую жизнь, первый раз, я желал их настолько отчаянно, с сумасшествием душевнобольного, до одержимости!
Каждая прошедшая минута отдавалась во мне, скручивающей внутренности фантомной болью, вызванной страхом и переживаниями за свою девочку, которая сейчас, точно так же, считает время, в ожидании помощи от меня.
А я не могу ей помочь… сейчас не могу, потому, что не знаю ничего…
Но я узнаю!
По привычке, снимая пиджак и отдавая его Олегу, в нетерпении открываю дверь и захожу внутрь плохо освещенного, подвального помещения, где ждет своего вердикта так же, как и я, измученный временем и ожиданием расплаты, Алексей…
Не спеша закатываю рукава белой рубашки, молча, глядя ему в глаза. Сколько раз, он, вот так, оставлял меня здесь, один на один с очередным приговоренным, оставаясь там, снаружи, за дверью…
Но теперь он – мой гость!
Осознание этого факта вызвало мою дьявольскую полуулыбку, которая, лишь слегка, тронула губы, но была замечена уже осуждённым мной, от одного вида которой, тот, не сдержавшись, обмочился. Я не обратил на это внимания, потому, что он был не первым. Реакция тела у всех была одинакова, у кого-то раньше, у кого-то позже…
– Ответь мне, это стоило того, чтобы предать меня? – холодно, без эмоций, начал я.
***
– Где она?
Первое, что я услышал, выходя из помещения, молча прикрывая за собой дверь.
Поднял глаза на говорившего, с трудом приходя в себя, практически не узнавая друга. Сознание возвращалось с трудом, не сразу, разрывая голову дикой головной болью. Прислонившись спиной к двери, я, откинувшись назад, затылком уперся в холодный металл.
Прикрыл глаза, вспоминая говорившего со мной.
Да, я псих, конченный ублюдок, больной на всю голову шизофреник, да, мне нет оправдания, но я никогда и не пытался обелить себя! Да, я готов резать живьем, сдирая кожу лоскутами, с любого, кто сейчас встанет между мной и Лизой, даже, если это буду я сам!
– Не знает… – тихо ответил я. – Действительно, не знает. Только довез до оговоренной с похитителями точки и передал из рук в руки, прихватив в замен, ранее подготовленную, похожую, крашеную девчонку… и Лизину одежду. Все. Его дело было только довезти объект до кофейни и вовремя подсунуть мне нужные файлы с камер наблюдения, с изначально выбранными, неидеальными ракурсами просмотра.
– Гази?
Я лишь пожал плечами.
– Не знает.
– Почему же никто, до сих пор, не объявился с требованиями? – продолжал раздражать меня взвинченный ожиданием Сергей. – Ведь, если бы это был Гази, то он бы сразу дал знать о своем, неожиданно полученном, бонусе!
– Сам не понимаю…
Я шумно выдохнул, признавая свое поражение, и медленно стал оседать на пол, сползая по двери, садясь, сгибая ноги в коленях, так и продолжая сидеть, откинувшись, запрокинув голову, не открывая глаз…
Не хотел никого видеть. Мне просто необходимо было подумать.
Да, времени на раздумья оставалось все меньше и меньше, но ошибаться нельзя – у меня просто не было запаса попыток… Был только один – единственный шанс, который я не упущу.
«Маленькая, только подожди!»
Глава 6
Я шла на поправку.
Мой организм, как оказалось, привык бороться, поэтому регенерировал отлично, приспосабливаясь к жутким условиям содержания и знойно-жаркому летнему климату Терско-Кумской полупустыни…
То, что Гази увез меня сюда, в Чечню, я узнала не сразу, а только тогда, когда, по истечению времени, смогла выходить из полуподвального помещения, служившего мне камерой. Час или два в день я имела возможность бывать на свежем воздухе, при условии помощи по хозяйству Халиме.
Именно эта женщина была приставлена ко мне с момента моего появления здесь, и только ей я была благодарна за свое выздоровление. Она была немногословна, предпочитая держать со мной дистанцию, стараясь минимизировать наше общение, но я чувствовала ее доброжелательность и сочувствие по отношению к себе.
Саша…
Я старалась больше не думать о нем. Жестокие слова Гази глубоко въелись в мое сознание, вросли, плотно пустив корни сомнений по всему моему телу: он не придет…
Постепенно, я стала привыкать к этой мысли, начала учиться жить с ней, не давая ни себе, ни ему ни единого шанса на счастливое будущее. Я перелистнула эту страницу своей жизни.
«Теперь ты – никто! Тебя больше нет.»
Со злостью бросая мне эти слова в лицо, тогда, когда я боролась за жизнь, Гази оказался чертовски прав…
Все вернулось к тому, с чего начиналось: я снова не имела имени, для них я была безликая зудабера*, бесправная, потерянная, забытая всеми, начинающая свою жизнь уже в который раз… пытаясь выжить в невыносимых условиях затерянного, необозначенного на картах, нищего поселения на границе знойной полупустыни.
