***
Солнце принадлежало этому месту. Казалось, оно светит лишь на них и не существует для остальной планеты. Согревает соленый воздух, украшает улочки с танцующими домами их тенями, бросает горсть бликов на море. А по вечерам не просто заставляет испанцев спать, уходя на смену в другую часть мира, а тоже ложится отдохнуть. Сейчас же она была уверена – солнце живёт здесь, в небольшом городке в провинции Барселоны. И так они и существовали, никогда не закрывая шторы, равносильно подпитываясь дневным солнцем и ночной темнотой.
Его опасения были напрасными. Проводя весь день с семьёй, она каждый вечер возвращалась к нему и отдавала себя полностью, как и прежде, без тени усталости. Любила, навёрстывая упущенное каждого дня. Смотрела на него так, будто не существует ни единой души в этом мире, кроме его души – застенчивой и потерянной.
Секс, который выбивал из тел последнюю силу, рассчитанную на день, как ни странно прогонял сон. Обессиленные конечности увязали на мягкой постели, веки почти не слушались, отказываясь подниматься, но разум был чистым.
– Всё ещё не спишь? – спросила Лидия, когда повернула голову и увидела взгляд его приоткрытых глаз.
– Как и ты. – Ответил он, тихим, но довольно бодрым голосом.
– Есть ведь такая теория, что женщины после секса хотят поговорить, а мужчины уснуть.
Альваро, устало моргая, беззвучно посмеялся.
– Значит, тебе захотелось поговорить?
– Не знаю, – она перевернулась со спины на бок, потому как шея начала затекать. – Но я соскучилась по тебе за день.
– Мы ведь только что неплохо пообщались друг с другом.
– О! – Она постаралась изобразить презрение. – Значит, тебе достаточно только такого общения, в виде секса.
– Конечно, нет. Можем ещё и поговорить о сексе после секса.
Они оба посмеялись, как подростки в лагере, не спящие во время сончаса.
– Альваро, это ведь табуированная в обществе тема. Давай лучше обсудим погоду.
– Мы ведь тоже общество. Какое никакое. Но, можем говорить об этом спокойно.
– Мы говорим об этом, потому что у нас всё хорошо. Может, будь плохо, молчали бы, как другие.
– Не думаю, что ты бы молчала.
– Что ты имеешь ввиду? – Снова наигранное презрение в голосе.
– Я же знаю, тебя это ничуть не оскорбило. За это время я так и не выяснил твои табуированные темы. Помнишь, ты говорила, что они есть.
– Всё потому, что таких уже не осталось. Теперь я могу говорить с тобой обо всём и даже больше.
– Значит, я никогда не узнаю, что это было. – Он прицокнул, нахмурив нос.
– Никогда. И всё же, что ты имеешь ввиду? Что я слишком много говорю? Или что я озабоченная.
– Оба этих качества в тебе меня очень даже устраивают.
– Тогда ты странный, если тебя не достаёт моя болтовня.
– Ну, я ведь отстраняюсь в свои мысли и тебя не слышу. – Сказал мужчина, сдерживая улыбку, и тут же получил удар кулаком в низ живота. Не сильный, но достаточный, чтобы напугаться и согнуться пополам. Они снова посмеялись, а после наступило длительное молчание.
– Альваро, у тебя ведь действительно очень много денег, зачем тебе?
– Уточни, пожалуйста, суть вопроса, пока что он звучит глупо.
– Ты живёшь скромнее, чем можешь себе позволить. У тебя всего две машины, и вряд ли они эксклюзивные, хотя я не разбираюсь. Я не помню, чтобы ты купил себе хоть что-то за эти месяцы, кроме костюма на праздник, но это была необходимость. Оплатить работников, расходы на дом – это копейки для тебя. На меня ты потратил гораздо больше, гораздо. – Она прикусила губу, в тысячный раз, вспоминая про выкуп.
– Через дорогие машины и прочие пафосные траты я прошёл. Я ведь рассказывал тебе.
– Я помню. Но тогда это были не твои деньги.
– А разве есть разница. Поверь, не важно, на какие именно бумажки куплена машина, она едет одинаково.
– Ты боишься снова стать бедным?
– Нет. Я боюсь снова быть беспомощным. Смотреть на свою горящую жизнь и не иметь власти, чтобы всё потушить.
– Значит, деньги для тебя власть?
– Деньги для меня уверенность в завтрашнем дне.
– Звучит банально, поэтому похоже на правду. Но для приличия раз в неделю покупай себе яхту или вертолет.
Он глубоко вздохнул после лёгкого беззвучного смеха.
– Люблю всё, что ты говоришь. Даже, несмотря на то, что ты до сих пор путаешь предлоги.
– Ещё раз скажешь мне это, и я напишу мелом во всю твою черную стену правила, чтобы не ошибаться.
– Если действительно захочешь, то сделаешь это и без моего одобрения.
– Ты заметил, как мы стали ценить ночи? Из-за того, что мало остаёмся днём наедине.
– Замечу утром, когда усну на совещании. – Он улыбнулся и продолжил: – Конечно, заметил. Только вот ночи с тобой я и прежде ценил.
– Ну вот, снова ты красиво говоришь, и я чувствую себя никчёмной.
Альваро ничего не ответил, лишь несогласно кивнул головой, глубоко вздохнул и перевернулся на спину. Лидия подвинулась ближе, устраиваясь у него под боком.
– Если я пережил всё, что я пережил, чтобы в итоге мне досталась ты, то ладно.
– Слишком громкие слова.
– Но мне действительно захотелось их сказать.
Она смущённо улыбнулась и провела кончиками пальцев по его животу, поглаживая смуглую кожу.
– Это отвлекает.
– Что?
– Твои касания. Они отвлекают меня от мыслей.
– Ты итак думаешь слишком много. – Девушка, глубоко вдохнув, сменила тему. – Твой шрам хорошо затянулся. – Она коснулась выпуклого бугорка на животе, чуть более светлого, чем кожа вокруг. – Но выглядит не очень, так что постарайся больше не ловить пуль.
– Он ещё больше затянется и будет не таким заметным.
– Как те, что на бедре, колене и лопатке? – Она подняла взгляд к нему, ожидая увидеть недовольное лицо, но мужчина был спокоен. – Я знаю твоё тело, Альваро. Если я ничего не спрашиваю, это не значит, что не понимаю. – Девушка, не отводя взгляда, провела пальцами по косым мышцам, следуя вдоль длинного закругленного шрама. – А этот?
– От ржавого ножа. – Альваро схватил её руку и поднёс к губам, поцеловав костяшки пальцев. Мужчине явно не хотелось вспоминать историю появления этой отметины.
– Tamam. Söyleme, canım. (*тур: Ладно. Не говори, дорогой)
– Это не честно. Можно хотя бы по-русски?
– Я говорю с собой, а не с тобой.
– Испанский, турецкий, какой дальше?
– Пока не думала. Хочешь, это будет болгарский?
