Входя в дом, чувствовала себя глупой, немного растерянной, и в то же время счастливой. Возможно, именно поэтому не сразу услышала знакомый голос, доносившийся из комнаты. Удивилась и подошла ближе, но заглядывать внутрь не стала. Притаилась за дверью.
— Прошу тебя, сделай что-нибудь!
— А что я могу? Парень сам напросился.
Девушка прикрыла ладошкой рот. Испугалась, что Джулия Рудольфовна говорит о ней и Макаре.
Неужели донесли?
— Николай, мы же не дети. Старые связи многого стоят. Никогда ни о чем тебя не просила. Помоги сейчас: не мне — внуку. Ты и сам дед, вспомни.
Спасать Макара? От нее, Арины?!
Что-то тут не клеится. Они встречаются, но это не криминал. Лужицкая же упомянула дедову службу. Возможно, речь не о Макаре? Тот точно не совершил ничего плохого. А уж криминального — безусловно нет.
Во-первых, девушка верила в это всем сердцем, а во-вторых — все последние дни она находилась рядышком. Не спускала с него глаз в прямом смысле слова. Возможно, кто-то его оговорил? Неужели он в милиции? Но они только-только расстались!
Грудь сдавило тисками. Арина прижала к сердцу ладошки.
Что это она? Конечно же, разговор не о Макаре. Скорее, об Антоне.
— Эх, об Арише то я как раз и забыл.
Забота в голосе деда не удивила, а вот горечь насторожила.
— Коль, в память о старой дружбе. Забудь все плохое. Молодые были, глупые. Вот и Макар теперь…
Макар!?
— Ладно. Идем.
Арина пряталась в темной кухне, пока дед с Лужицкой выходили из дома. Потом тенью скользнула следом. Тихонько кралась за размашисто шагающим дедом и семенящей бабушкой Барабашей, чтобы не заметили. Благо, знала, куда направляются.
Окна отделения освещали пол-улицы. У двери собралась толпа местных, в основном — молодых, и громко выясняла отношения. Перед дедом все расступились, давая дорогу. Арина спряталась за спинами самых осторожных. Прислушалась.
— Докладывайте, лейтенант. Остальные стойте тихо.
Командирский голос Николая Васильевича заставил умолкнуть самых возбужденных.
— Вот, — молодой офицер протянул деду бумагу. — Протокол составили, как положено, а эти, — кивнул перед собой, — возмущаются. Говорят, наговор. Но не сами же они разбились, стекла эти.
Пока дед читал бумагу, молодые люди, подошедшие впритык к милиционеру, снова начали жестикулировать и что-то громко доказывать.
Неожиданно для себя Арина увидела среди присуствующих Макара. Начала пробираться к нему поближе. Встав рядышком, поинтересовалась:
— Что случилось?
Он обнял ее за талию, прижал к себе, защищая от толкотни.
— Погоди немного.
Дочитав протокол, дед вздохнул и что-то шепнул лейтенанту. Они вместе вошли в отделение.
— И ты здесь?
Клара. И Антон тут как тут. А еще вся их компания.
— Что случилось?
— Только не говори, что не в курсе.
— Не спрашивала бы.
Клара наклонилась и зашептала на ухо:
— Напились парни, вот что. Борька Глазков в военное училище поступил. Отмечали. Все бы ничего, но он решил показать, что умеет с гранатами управляться.
— Где он их нашел?
— Совсем без воображения, а еще художницу из себя строишь. Бутылки он начал бросать. Ну, наших ты знаешь. Все тотчас тару похватали и устроили состязания.
— Сильно шумели?
— Не то слово. Стекла в клубе побили. Бабка Солониха патруль вызвала. А они протокол составили. Административная ответственность. Покушение, и еще что-то там.
— На кого покушение?
— На сторожа. Он спал под одним из окон.
— Боже мой! Старик не посрадал?
— Ничего ему не сделалось. Но орал знатно. Громче милицейской сирены.
Все это время Макар молча стоял рядом, будто происходящее его не касалось. Сильная рука согревала и немного успокаивала. Арина только теперь поняла, что озябла. Выбегая из дома, она не подумала о кофте. Не до этого было.
Наверное, Макар из-за брата пришел, решила девушка. Тогда почему дед назвал его имя, а не Антона?
Спросить об этом она не успела. Из отделения вышел Николай Васильевич, на ходу складывая бумагу и пряча ее в карман. Заметив Арину, подошел. Окинул Макара неприязненным взглядом.
— А я ведь доверял тебе, парень. Старею, видимо. — Взял Арину за руку и потянул за собой. — Пойдем домой.
Она обернулась, посмотрела в лицо Макару, в поисках хоть каких-то объяснений. Тот лишь хмуро кивнул в сторону Николая Васильевича.
— Иди с дедушкой. Завтра увидимся.
Какое-то время они передвигались молча, а потом дед высказался:
— Больше ты с ним встречаться не будешь.
Арина не верила собственным ушам. Николай Васильевич отличался редкостным чувством справедливости. Откуда такая категоричность?
— Почему?
— Моей внучке такой ухажер ни к чему.
— Что такого он сделал?
Арина чувствовала, что должна вступиться за Макара, как-то оправдать его.
— Достаточно того, что его имя значится в протоколе.
— Но он не мог разбить то чертово окно!
— Ты не можешь этого знать.
— Могу. Я все время была рядом.
Дед остановился посреди улицы.
— Возле клуба?
— Нет. — Арина вдруг поняла, что не может поделиться с дедом секретом Макара. Она обещала. — Мы встречались… в другом месте.
Она видела, как у Николая Васильевича задергался кадык.
— Одни?
— Да, — тихо прошептала Арина, понимая, что этим признанием не улучшает ситуацию.
— И что вы делали?
Неужели он думает, что они?..
Арина залилась краской. И разозлилась. Понимала, что должна быть спокойной, чтобы убедить деда, но сорвалась:
