— Я уже ответила. И вообще, — девушка перевела дух, — мне давно пора… — хотела сказать "домой", но передумала, — уходить. Дела, и все такое.
Сорвалась с места и направилась к двери, чувствуя за спиной заинтересованные взгляды. Макар догнал ее уже на улице и зашагал рядом.
— Пойми, мне нужно убраться из этого курятника, только и всего. Я доведу тебя до ворот — или куда скажешь — и уйду.
Она остановилась, как вкопанная. Оказывается, он даже не хотел ее поцеловать! То есть проводить. Ему просто нужна отмазка, чтобы уйти с дискотеки. Для чего-то. Или ради кого-то.
Арина стояла перед красивым парнем, который ждал ее ответа, словно манны небесной, и думала: понимает ли он, что только что ее обидел? Сильно.
Вдруг захотелось плакать. Она так давно не лила слезы. Уже несколько лет.
Девушка заставила себя сдержаться и размышлять здраво.
Если разобраться, Макар однозначно не считает ее взрослой. Она и сама себя так не воспринимает. Не воспринимала. До сегодняшнего дня.
Ступор постепенно сменился спокойствием. Сквозь пелену слез она наконец-то смогла разглядеть Макара. Он все еще ждал.
Что, если для него все это — действительно важно?
Арина отвернулась и тихонько шмыгнула носом. Решила, что так даже лучше. Ей вовсе не нужны все эти переживания, ссоры с подружкой и сплетни. А еще ненависть бабушки Макара. Та и так не слишком жалует ученицу Горенко.
— Я покажу дорогу.
Она шла на полшага впереди. Макар слегка поддерживал ее под руку, а когда школа исчезла из поля зрения, отпустил.
— Вон там — мой дом.
Арина показала на крышу в пятидесяти метрах от моста через маленькую речушку, на котором они остановились.
— Почти соседи.
— С твоей бабушкой.
— Да, конечно.
Они стояли друг против друга, и молчали. Арина не могла понять, почему парень не уходит, а что думал Макар, одному Богу известно.
— Мне пора.
Арина направилась домой. Почему-то ей казалось, что парень смотрит ей вслед. Девушка не выдержала и обернулась.
Макар переминался с ноги на ногу, засунув руки в карманы. Затем поднял одну, прощаясь.
Он даже не поинтересовался, как ее зовут.
* * *
Ветер забросил занавеску на букет из махровых цинний. Арина вернула кружевную ткань на место и поправила яркие розовые головки. Посмотрела в окно, придерживая ладонью страницу книги. Сегодня даже любимое "Дамское счастье" не помогало отвлечься от воспоминаний о прошедшем вечере.
Пятнадцать минут назад старые настенные часы пробили пять раз, а Клара до сих пор не появлялась. Значит, обиделась.
Арина вздохнула. Она не чувствовала себя виноватой в том, что вчера Макар пригласил ее, а не Клару, особенно после того, как тот признался в истинной причине своего поступка. Более того, девушка решила больше не появляться в тех местах, где могла бы с ним встретиться. Что-то подсказывало ей, что так спокойнее.
Утром, как обычно, она вынесла в сад мольберт, но сделала всего несколько мазков. Ее постоянно что-то отвлекало — жужжащие пчелы, ветер, бросавший на холст первые пожелтевшие листья, мельтешащие блики. Некоторое время она раздраженно смешивала краски, а затем все сложила и вернулась в дом. Налепила вареников и засунула в холодильник. Решила, что сварит их, когда домой вернется дедушка. Еще утром он отправился к почтовому отделению у маленького сквера, где собирались любители шахмат. Этой традиции дед не изменял уже много лет.
Ираида Силантьевна не появлялась. Наверное, возилась с маленькими внуками, которых привозила на выходные ее дочь. Заходил Олег Ковалев. Поздоровался, обвел традиционно хмурым взглядом комнату — наверное, искал Клару, поинтересовался, не нужно ли чего, и ушел. Тогда Арина достала любимую книгу. Впервые за пять лет тишина угнетала девушку.
Хоть бы кто-то пришел!
Арина могла бы сама отправиться к подруге и рассказать ей о том, что вчера произошло. Точнее — не произошло. Она не сомневалась, что Клару обрадуют подобные вести. Только что-то останавливало ее. Возможно, чувство собственного достоинства? По справедливости, Кларе не на кого кивать. Именно она едва не силой заставила подругу идти на злополучную дискотеку.
Что с того, что Арину пригласил на танец самый красивый парень в зале? То, о чем девушка старалась не думать, ей продемонстрировали весьма наглядно. Она никому не нравится, и может быть лишь поводом, чтобы скрыться от любопытных глаз. Это умозаключение не стало для нее прозрением — лишь неприятной действительностью. Арина пообещала себе, что ноги ее больше не будет на дискотеке.
Вдруг захотелось куда-то бежать, что-то делать, лишь бы не сидеть дома. Девушка захлопнула книгу, схватила альбом и карандаш, заперла входную дверь и отправилась к реке. Остановилась на своем любимом месте, между двух разлогих ив, оставила альбом на траве, сбросила сандалии и подошла к берегу. Сквозь прозрачную воду чудесно просматривались разноцветные камешки и крохотные мальки.
Арина подняла лицо к небу и посмотрела на вечернее солнце, развела руки в стороны и закрыла глаза. Ветер трепал ситцевую ткань цветастого сарафана, теплые волны ласкали пальцы ног, рядышком в кустах пела малиновка.
Девушка представила себе ее рыжее брюшко и улыбнулась. Впервые за весь день Арина почувствовала умиротворение. Вдохнула поглубже и воскликнула:
— Хорошо!
— Надеюсь, петь не собираешься?
Девушка вздрогнула и резко обернулась, едва устояв на ногах.
В тени, под одной из ив, на трухлявом бревне сидел Макар. Она не видела его лица, но голос не узнать не могла.
Вот тебе и спряталась!
— Не собираюсь. — Но и уходить — тоже. — Это мое место.
— Разве? Я не видел таблички.
Ленивый, самоуверенный говорок почему-то заставлял девушку волноваться.
— Таблички?
— Ну да. Типа "Занято. Здесь отдыхает…." Кстати, как тебя зовут? А то мы почти встречаемся — во всяком случае, по версии местных сплетников, а я даже имени твоего не знаю.
