Разозлившись на собственное воображение, девушка подкрутила звук и принялась чистить газовую плиту. Затем драить духовку. Перемещаясь таким образом, она наконец-то оказалась перед дверью кладовой, раздумывая, стоит ли начинать уборку до обеда. В этот момент в кухне появилась соседка — учительница рисования.
Ираида Силантьевна принесла на тарелке румяные пирожки, прикрытые льняным полотенцем. Она оставила их на столе, улыбнулась Арине и чмокнула ее в щеку.
— Обедали?
— Нет еще. Дедушка ремонтирует утюг. Пока не закончит, на еду не посмотрит.
— Я уже скоро. Без меня не начинайте! — раздался из комнаты строгий голос.
— Командует? — подмигнула Арине соседка.
— Вы же его знаете. — Арина сняла фартук и указала на стул. — Садитесь. Вместе пообедаем.
Ираида Силантьевна устроилась за столом.
— Я — только чай.
— А как же пирожки?
— Тут — для вас. Что касается меня: я сама, как пирожок.
Арина оглядела полненькую, но ладную фигурку соседки и улыбнулась.
— Вам идет.
Ираида Силантьевна расхохоталась и махнула рукой.
— Поздно на диетах сидеть. Да и не люблю я это дело. — Женщина убрала со стола невидимую крошку и поинтересовалась: — Не рисовала сегодня?
— Нет. Темно и сыро.
— Ну да. Все верно. А Олег мой не приходил?
— Нет.
Арина знала, что Олег Ковалев, старший внук Ираиды Силантьевны — главная ее забота. Родители парня укатили на заработки за границу, и женщине пришлось единолично воспитывать мальчика. Относилась она к этому вопросу весьма серьезно. Парень с детства возился с ранеными птичками и зверушками, поэтому и решил учиться на ветеринара. К сожалению, чтобы получить высшее образование, ему пришлось бы уехать довольно далеко, а Олег не хотел оставлять бабушку одну. Он поступил в техникум в соседнем городке и теперь частенько бывал дома.
— А Клара?
Вот оно — яблоко раздора между бабушкой и внуком. Ираида Силантьевна недолюбливала Клару, и откровенные чувства внука к этой девушке не приветствовала, хотя открыто это не выказывала. Добродушное лицо говорило за нее.
— Со вчерашнего дня ее не видела.
Соседка кивнула и посмотрела в сторону двери.
Арина тоже обернулась. На пороге стоял дед с утюгом в руках.
— Здравствуй, Ида, — кивнул он соседке. — Внучка, принимай работу.
— Какой ты у меня молодец!
Девушка забрала утюг, поцеловала Николая Васильевича в щеку, оглядела: военная выправка, неизменно выбритое лицо с квадратным подбородком, густые седые волосы, расчесанные на косой пробор, военная рубашка и штаны, которые он так и не променял на гражданскую одежду. Арина считала его самым красивым мужчиной в городе, несмотря на возраст.
— Так то. Труженику положен обед.
— Борщ готов.
Дедушка сел напротив соседки и заглянул под полотенце.
— С чем пироги?
— С айвовым вареньем.
— Надеюсь, это все мне?
— Дед! — возмутилась, хохоча, Арина. — Жадина.
— Ладно, оставлю тебе один. Или два. Неси борщ, а то я слюной истеку.
Девушка покосилась на соседку. Та слегка зарделась, явно довольная реакцией соседа на ее выпечку. Арина давно подозревала, что учительница рисования неравнодушна к Николаю Васильевичу, и относилась к этому обстоятельству положительно. Ей нравилась Ираида Силантьевна. Иногда девушке казалось, что и дедушка смотрит на соседку с симпатией, но она также знала, что Николай Васильевич слишком сильно любил свою Анютку, чтобы ухаживать за другими женщинами — даже спустя пять лет после внезапной разлуки.
Бабушка Аня частенько вспоминала молодые годы, когда занималась рукоделием. Арина тихонько сидела рядом, рисовала цветными карандашами все, что попадалось на глаза, и слушала. Оказывается, они когда-то дружили — Ида, Юля и Аня. Правда, сейчас в гости к семейству Горенко заходила только Ираида Силантьевна, а Юля, она же Джулия Рудольфовна Лужицкая, директриса местной школы, воротила от Арины нос.
А еще она была бабушкой Макара.
Арина пролила несколько капель борща на стол и начала промокать поверхность полотенцем. Никто не сказал ей ни слова.
Мысленно девушка уже бежала к реке.
4 глава
Сандалии намокли в примятой дождем траве, но Арину это не беспокоило. Лето. Высохнут.
Задержав дыхание, она спускалась по тропинке к реке, пытаясь выглядеть беззаботной. И это после того, как она бежала всю дорогу от дома.
Старалась зря. Бревно под старой ивой пустовало. Жаль.
Что это она, в самом деле? Ведь жила как-то до сих пор без этого будоражащего воображение субъекта, и неплохо жила. Самое главное — спокойно.
Усевшись на гладкий камень у кромки воды, Арина достала из полотняной сумки карандаш и альбом, развернула на чистом листе и посмотрела вдаль. Разноцветные тучки соревновались друг с другом, эпизодически закрывая солнце и создавая интересную игру бликов на медленно движущейся воде. Дикие и домашние птицы резвились в воде, как малые дети. Лишь эти ненавязчивые звуки нарушали мирную тишину.
— Как успехи?
Сердце екнуло и радостно забилось. Арина спрятала невольную улыбку и обернулась. Оглядела высокую фигуру и взлохмаченную шевелюру, перевела взгляд на неизменный ноутбук под рукой.
— А это обязательно, чтобы непременно был успех?
Макар пожал плечами и устроился на бревне.
Интересно, сел бы он рядом, если бы Арина заняла это место первой?
— Мой отец считает, что без него — никуда.
— А просто жить и радоваться разве плохо?
Макар склонил голову на бок и задумался. Затем открыл компьютер и только тогда ответил:
— Не размышлял об этом в таком ключе. Наверное, кому как больше нравится. Или у кого как получается.
— Дилемма.
Улыбнувшись, Макар принялся нажимать на клавиши, а Арина перевела взгляд с тонких пальцев на лицо, задержалась на точеных, слегка угловатых чертах. Ей снова захотелось нарисовать этого парня. Карандаш уже начал выводить линии на бумаге, когда Барабаш поднял глаза:
