— Ты снял рубиновый перстень, который подарил тебе отец.
— Он не рубиновый. Это стекло. А раньше был настоящий рубин. Этим рубином отец расплатился с человеком, который искалеченным вернулся со «Странника». Потом отец вставил в перстень красное стекло. Это всё, что мне осталось после его смерти. Я помню, как душеприказчики швырнули мне это кольцо под ноги. Оно ничего не стоит, сказали они, забери его себе…
У них за спиной пираты затянули громкую песню. Пробил колокол. Который час?
«Когда тебе было четыре года и „Странник“ затонул, мне было два года, — подумала Артия. — А когда тебе было восемь и твой отец умер, мне было шесть. А когда мне было десять и Молли была убита, тебе исполнилось двенадцать».
— Спасибо за откровенность, — сказала Артия. — Разумеется, я никому не расскажу.
— Эбад Вумс знает. Я ему уже рассказал. И Глэду Катберту тоже…
Артия была уязвлена. Кто их поймет, этих мужчин? И тут он нанес решающий пушечный залп.
— Вот я и подошел, — сказал Феликс, — к вопросу о том, почему я остался с вами. В дополнение к другим осталось сделать еще одно признание. Я здесь для того, чтобы наблюдать за тем, что делаешь ты и твои храбрые пираты. Я зарисовываю все ваши грабежи, а в придачу веду дневник, в котором подробно описываю эти преступления. Когда я закончу, то передам эти материалы в Ангелию, где они вместе с моими устными свидетельствами будут весьма полезны, чтобы свершить над вами правосудие. Дело в том, что я не люблю пиратов. Теперь ты, наверное, понимаешь, почему…
Артия изумленно смотрела на него, широко распахнув серые глаза, яркие, как звезды у них над головой. Колотящееся сердце екнуло и остановилось.
— Но в таком случае, сэр, мне ничего не остается, кроме как…
— Убить меня? Но ты и твоя шайка никого не убиваете. Вот славная задачка для вас, капитан.
— Я найду другой способ помешать вашему плану, — сказала она.
— Единственный способ — моя смерть.
Губы Артии скривились в презрительной улыбке.
— Не льстите себе надеждой, мистер Феникс. Найдутся и другие способы. А пока что, сэр, вы свободны. Я оставляю за вами право строить козни и делать ваши записи. А в других отношениях, боюсь, вашу свободу передвижения на этом корабле придется ограничить.
— Я уже десять лет как не свободен. Доброй ночи, капитан Пиратика.
* * *
Когда спокойная, но всё-таки полная волнений ночь наконец-то миновала, взошедшее на востоке солнце озарило странным образом изменившийся океан. Он больше не был синим, скорее походил на прозрачный чай в белой фарфоровой чашке.
3. Загадочное море
Подгоняемый переменным, словно кружащимся ветром, «Незваный гость» стремительно бежал по янтарным водам странного моря. Они положились на волю ветра и шли туда, куда он их гнал, убирая паруса лишь для того, чтобы выровнять корабль. В воздухе пахло цветами и свежей зеленью, но нигде не было видно ни клочка земли. Однажды мимо проплыла скала, вздымающаяся из моря, будто межевой столб на затопленном поле.
— Говорят, под этими водами иногда звонят колокола.
— Говорят, здесь живет кракен, самое огромное чудовище океана.
— Да заткнись ты!
Планкветт восседал в «вороньем гнезде», обозревая горизонт, и время от времени без толку тревожил команду бесполезными криками:
— Попка хочет доллар!
Или:
— Восемь бокалов!
Свин тоже приободрился, бегал взад-вперед по палубе, свесив язык, и азартно вилял хвостом.
— Есть в этом море какая-то энергия, — сказал Эйри. — Я ее чувствую. Как крепкий кофе. Или крепкий чай — больше похоже по цвету.
Тем временем изо дня в день сине-янтарными вечерами продолжался всё один и тот же, главный спор.
— Значит, Феликс наш враг? И он собирается выдать нас правосудию? — это говорил Уолтер.
— Он говорит, что спрятал свои рисунки и записи там, где мы их никогда не найдем. И мы правда не можем их найти, — вторил ему Питер.
Черный Хват сказал:
— Давай вздернем его, Артия, а? Ведь именно этого он желает для нас.
— Нет, — отрезала Артия. — Пусть делает что хочет. А когда дойдем до Острова, его можно будет запереть в трюме, связать, если понадобится.
— Если дойдем… Если он вообще существует.
— Пляж Коттеджа, — напомнила Артия. — Десять миль вверх. Пятнадцать шагов налево.
— Но почему Хэркон Бир до сих пор не отыскал сокровища?! У него же есть обе картины!
— Зато у него нет карты. И нет попугая.
И Артия — уже в который раз! — разложила карту на палубе. Посреди темно-синего моря темнел коричневый остров. Снизу карта и остров обгорели, край был неровным. (Какая ценная информация утрачена вместе с этой сгоревшей полоской?! )
Вдоль левого края листа спускался вертикальный орнамент из таинственных букв, которые, несомненно, таили в себе какой-то смысл:
«OOP, TTU, FAB, MMN, PRS, AFC, HHI, YYZ, FAD».
— Может, эти сдвоенные буквы о чём-нибудь говорят, — робко предположил Вускери. — ОО… ТТ… НН…
— Разве что о несварении желудка, — прокомментировал Катберт, прислонившись к грот-мачте.
— Почему Эбад нам раньше об этом не рассказывал? Рассказал же он тебе, Эйри. И ей… — вступил в разговор Черный Хват.
Артия вскочила. Шпага, выхваченная из ножен, сверкнула, будто луч холодного огня, и уперлась в кончик носа Черного Хвата.
— Ей, мистер Хват?
— Воистину, ты не девчонка, а демон, — проворчал Черный Хват. — Но дьявольски хороший капитан. Этого у тебя не отнять. Ладно, прошу прощения, капитан. Нервы не выдержали…
— Смотри, как бы твои нервы не довели тебя до беды, — предупредила его Артия. — Если с мистером Фениксом что-нибудь случится, я буду знать, в чём искать причину. В твоих нервах. Не нарушай нашу заповедь, мистер Хват! Предупреждаю ради твоего же блага.
* * *
— Эбад, возможно ли, что Феликс и есть тот предатель, которого мы ищем?
— Да, Артия, возможно. Но чтобы выдать нас Голди?!
— Голди ему нравится. Может, они были знакомы раньше, и он надеется, что сумеет отучить ее от пиратских привычек.
— Феликс не кажется дураком…
— Как мы знаем, кто-то что-то ей шепнул. И еще, мистер Вумс, кто-то продырявил наш Кофейный кораблик в Портовом Устье. Это не входило в мои планы, однако пошло нам на пользу. Но мы могли утонуть — это мистеру Фениксу хорошо известно. И находился он внизу, в трюме. Выходит, это сделал он?
— Он тоже не умеет плавать, Артия.
