Покинул трактир, расплатившись с лакеем, и всё же взял ещё одну бутылку. Прошел под дождём в карету и велел Вернеру возвращаться.
Всё же вторая бутылка была лишней. Выйдя из кареты, Хэварт, пошатываясь, направился к замку. Войдя в холл, на ходу стянул мокрый от дождя жакет, бросил его на софу, отправился в кабинет. Подниматься в покои, где наверняка витал ещё запах Фабианы, не хотелось, как и ложиться в постель, примятую её телом.
Ввалился в уже прибранный, видимо, новой горничной, кабинет, рывком развязал шейный платок, встряхнул головой, смахивая с волос морось, завалился на софу, откинул голову на спинку и сглотнул, закрыв веки. Голов кружилась, тошнота подкатывала к горлу комом, он снова сглотнул, проведя рукой по лицу, чувствуя холод перчаток, сорвал их с рук и откинул куда-то прочь. Глянул на браслеты, блеснувшие тускло в полумраке. Так паршиво он себя ещё никогда не чувствовал, невольно возникла дурная мысль сорвать их и выкинуть в окно. И умереть.
Скрип двери заставил повернуть голову. Густой свет лёг на пол полосой, и женская тень скользнула по ковру. Хэварт усмехнулся: конечно, кто могла войти без стука? Только она. Игнес.
Как бы он хотел видеть сейчас не её. До одури хотел Фабиану. Почему не она?
— Милый, ты вернулся? — спросила эрн Ларси тихо, пройдя к нему зачем-то оставляя дверь открытой.
Хэварт скользнул по ней затуманенным взглядом, только сейчас разглядел, что девушка была в одном легком пеньюаре.
Она медленно приблизилась и бесшумно села рядом, поджав ногу под себя, поставив локоть на спинку софы, посмотрела долго.
Хэварт почти забыл о ней, едва не погружаясь в сон от создавшейся тишины, пока не почувствовал, как рука Игнес поворошила влажные волосы, скользнула по груди, забираясь под рубашку, коснувшись горячими пальцами кожи.
— Зачем ты так напился, Хэварт? Холодный какой, — прильнула ближе, касаясь другой рукой скулы и шеи, — мокрый.
Хэварт отвернулся от её рук, как тут же женские губы коснулись его открывшейся шеи, влажно скользнули по коже. Болезненная дрожь прошлась спазмом по телу. Хэварт стиснул зубы, вонзил пальцы в её волосы, сжал и потянул, вынуждая, отстраниться от него.
— Оставь меня в покое, — прошипел, поворачиваясь к ней, отталкивая.
Игнес встрепенулась, но тут же, как кошка, приластилась вновь.
— Я понимаю, ты… расстроен и напряжён. Эта вертихвостка и волоска твоего не стоит, Хэварт. Знаешь, я ведь почти поверила, что ты с ней серьёзно, что ты испытываешь какие-то чувства к этой... — Игнес не договорила. Ламмерт глянул на неё, но перед глазами сразу расползлась муть, размывая черты лица и её горящий в темноте взгляд. — Я помогу тебе забыть обо всём, — Игнес обняла его за пояс, положила ладонь на живот, спустила медленно вниз, с нажимом погладила пах.
Хэварт некстати подумал о том, как бы хотел сейчас видеть на месте Игнес Фабиану, чувствовать на себе её руки, ощущать на себе её губы, взгляд, здесь, в полутьме, брать её, ловить её стоны, вбиваясь в неё яростно. Горячая волна возбуждения прошлась по телу будоражащим жаром. Перед глазами от притока крови поплыло, лицо Игнес смазалось, и появились голубые до непомерной глубины глаза фиалки, её пленительно розовые губы, чуть улыбающиеся. Он поддался вперёд, потянулся. Она обхватила его шею, продолжая ласкать рукой. Дыхание участилось, и мышцы налились упругой твердостью.
— Мой, как по тебе соскучилась, Хэварт, — зашептала горячо фиалка, впиваясь в его губы.
Хэварт с нетерпеливым рыком перехватил её за пояс, переместил себе на колени, заставляя девушку изящно перекинуть через его бедро ногу и оказаться сверху, прогнувшись в пояснице в его руках. Ламмерт стиснул её, когда светлые пряди упали на его лицо, набросился, целуя везде: шею, лицо, подбородок, грудь, плечи, не останавливаясь, всю покрывая поцелуями, гладил её плечи, сминал грудь, сжимал бёдра.
Фабиана, постанывая, склонилась над ним, торопливо расстегнув, чуть ли не разрывая рубашку на его распалённой груди, потянулась пальчиками к брюкам, в то время когда он с жадностью впился в её рот, стиснув в пальцах ягодицы, вжимаясь в неё пахом, отчаянно жаждав оказаться в этой сводящей с ума горячей тесноте. Девушка, почувствовав его возбуждение через ткань, охнула, прерывая поцелуй.
— Фабиана… — прошептал он в её раскрывшиеся губы, содрогаясь от бешеного возбуждения, толкающего кровь в венах, слыша собственные гулкие удара сердца.
Девушка застыла, давая понять, что что-то не так, а следом терпкий запах, проникший в горло, отрезвил Хэварта. Туман рассеялся, и перед ним оказалась вовсе не Фабиана. Глаза Игнес — темные, как две воронки смерча, и в них сверкали яростью молнии. Хэварт скривился от пронизывающей боли, сжал жёстко Ларси и сорвал с себя её руки. Но Игнес вцепилась в его горло пальцами, врезая в кожу ногти.
— Фабиана? Ты думал, что ты с ней, да? — низким голосом требовательно спросила.
— А ты думала, что о тебе? — выпалил Хэварт, злясь.
Громкая пощёчина оглушила слух и опалила скулу. Хэварт не почувствовал удара, он вообще ничего не чувствовал, весь превратившись в скальную глыбу, но удар был явно сильный потому что голова всё-таки откинулась, а в глазах вспыхнули искры.
Он повернулся к ней, сжимая челюсти.
— Пошла, вон, — процедил сквозь зубы каждое слово.
Игнес застыла, но не шевельнулась. Ламмерт рывком сдёрнул её с себя, поднялся с софы и тут же взялся за голову, унимая круговерть. Игнес собрала ворот пеньюара на груди, продолжала сидеть на месте, уставившись на него.
— Ты не слышала меня? — покосился на неё, смотря потемневшим взглядом. — Это последнее моё предупреждение. Ты мне отвратительна. Убирайся.
Ларси горько поджала задрожавшие губы, пальцы сильнее стиснули ткань, её глаза затуманились. Всё зашло слишком далеко, и он позволил сам это распутство.
— Как же я тебя ненавижу, Хэварт Ламмерт, — процедила, подрываясь с софы, будто пружина, продолжая стискивать на груди ткань. — Ты ничтожество, мерзавец и дурак, она тебя ни во что не ставит, а ты защищаешь её, что в ней такого скажи, что нет во мне? — Игнес смолкла тяжело дыша, не дождавшись ответа, выдохнула: — Я зря тратила на тебя свои силы и время. Ты пожалеешь обо всё, клянусь — за каждое слово пожалеешь. Ты и эта твоя потаскуха.
Хэварт схватил её за шею и грубо толкнул к двери.
Игнес, отлетев, вздрогнула будто её ударили, сжав плечи, ринулась в дверь.
В глазах Хэварта резко потемнело. Надрывно дыша, он обвёл тяжелым взглядом полутемную комнату и направился к двери, открыл её резким движением. Покинул кабинет, прошел через гостиную. Оказавшись на втором, спальном, ярусе, прямиком прошёл в ванную, открыл кран и сунул голову под струю ледяной воды, умывая лицо, пока мысли не стали проясняться, а кожа неметь.
Взяв полотенце, всё же вернулся в свои покои, вытирая досуха волосы, и отшвырнул полотно, оглядев взбитую постель, простыню, которая так и осталась лежать на рояле, пустую коробку из-под украшения — все остро напоминало утро. Отсекая от себя все мысли, Ламмерт потянул с себя мокрую рубашку и, раздевшись, рухнул на кровать, смежил веки, желая поскорее провалиться в небытие. И если он думал, что сон придёт сразу, то он ошибался…
