– Зачем? Тело в бане должно дышать.
– А как же гипс? Не боитесь, что намокнет? Здесь жарко и влажно.
– Новый сделаю. У меня врач, считай, под боком.
– Ладно, – Саша взяла ковш и ведёрко. – Я готова.
– Отлично, – Назар улёгся на лежанку. – Приступай. Только мой бережно, особенно там, – указал он на своё богатство.
– Там сами помоете. Я не уполномочена.
– А я тебя уполномочиваю. Так что мой. Можешь прямо с него и начать, я не против.
– Лучше с верхушки начну, – а мысленно уже надела ему ведро на голову и хорошенько вдарила по нему ковшом, чтобы звон в ушах стоял как минимум месяц. Эх, мечты, мечты…
Что сказать, она даже мужа никогда так не мыла. Да вообще никак не мыла. И вдруг задумалась: а ведь и правда, между ней и Димой всегда всё было будто по заранее прописанному сценарию. Причём сценарий этот писали ортодоксальные монахи. Если секс – то строго в постели, если объятия – то только на диване перед телевизором. Поцелуи либо во время того же секса, либо перед выходом супруга из дома. Надо же… и она этого не замечала, считала нормой.
– Ты чего окаменела? Я не Медуза горгона.
– Простите, задумалась…
– О чём? – Назар заложил руки за голову, напрягся, чтобы продемонстрировать своё прекрасно натренированное тело.
– О том, как мне не повезло.
– Да уж, но ты не отчаивайся. Жизнь – она как зебра.
Саша набрала в ведёрко воды, плеснула туда шампуня, вспенила, после чего опустила в ароматную пену губку. А вытащив, решила выжать прямо на виновника её нынешнего положения. Причем, как и обещала, начала с верхушки. Назар едва успел отвернуться, как струя ударила ему в лицо.
– Ты что творишь, курица?! – он зажмурился.
– Извините, я случайно, – издевательски ухмыльнулась Саша.
– Ещё одна такая выходка, – он уставился на неё красными глазами, которые сейчас щипало от попавшего в них шампуня: – И будешь оштрафована.
В ту же секунду пенная губка шлёпнулась ему на грудь, и Саша начала намыливать Назара, да так, что он не сразу понял желания девушки снять с него верхний слой эпидермиса.
– Можно не так активно, – особенно забеспокоился, когда орудие пытки приблизилось к самому сокровенному.
Ему так нравилось наблюдать за движениями её тела, за проступающими сквозь влажную ткань очертаниями груди и животика, но действия хулиганки не позволяли насладиться столь чудесным зрелищем, приходилось постоянно быть начеку. А ведь так хотел расслабиться.
Саша меж тем добралась до Кольских холмов, как она прозвала про себя достоинство этого негодяя.
– Теперь отложи губку в сторону и воспользуйся ручками, – приподнялся на локтях Назар.
– Нет, – она забросила губку обратно в ведерко. – Там справитесь и своими ручками.
– Не пристало мужику себя намыливать в присутствии дамы.
– Можно подумать, вы никогда этого не делали.
– Делал, но потом я разбогател, и это стали делать другие.
– Кто же? Фёдора привлекаете?
Вдруг он резко поднялся, схватил её за руки и прижал ладонями к своему паху. Саша и пикнуть не успела.
– Видишь, это не страшно и не больно. В конце концов, ты замужняя женщина. Неужели мужа никогда не трогала? Давай, продезинфицируй там всё.
Такого она не ожидала, но он ведь не отстанет, пока не получит свое. И, черт побери, она это сделает! Назло сукину сыну Димочке! Отчасти по его вине она угодила в этот капкан. В тот же миг Саша сжала то, что сейчас ненавидела больше всего на свете, Назар аж зубы стиснул. Лишь бы не вырвала с корнем. Как-то он другого ожидал от сегодняшнего купания, а получается один сплошной стресс. Лучше надо было горничную позвать, они у него девушки безотказные, готовы на всё ради дополнительных бонусов. Но Саша уже взялась за работу – и взялась со всей ответственностью. Ругая мысленно мужа, сокрушаясь по разрушенному дому и разбитым девичьим мечтам, она довела Назара до состояния тихой паники. После такого надругательства Кольский думать забыл о своих первоначальных намерениях и уже хотел только одного – закончить этот ужас. Однако прямо сказать об этом не решался, всё-таки сам эту кашу заварил и давать заднюю было бы признанием своего поражения.
– Я справилась? – наконец Саша убрала от него руки. – Вы довольны?
– Более чем, – он удостоверился, что всё в целости и сохранности.
– Очень хорошо, – девушка зачерпнула воды и окатила ненавистного подлеца.
– Подойди-ка, – Назар поманил её к себе.
И только Саша подошла, как Кольский толкнул её прямо в купель.
– Вот теперь хорошо. Стерва! – гаркнул он, когда девушка всплыла на поверхность. – Я бы на месте твоего мужа прыгал от радости! – такого обращения с собой он никому не позволял. – От такой гадости избавился, это же счастье!
– Сами вы гадость! – сплюнула воду Саша.
– Пошла вон отсюда!
– И пойду! Больно надо смотреть на вашу кочерыжку! Кстати, ничего особенного!
– Ах ты, дрянь! – и запустил в неё губкой, но промахнулся.
– Ещё и мазила! – Саша поплыла к лестнице.
Но когда поднималась, простыня зацепилась за выступ и осталась в воде. Пришлось Саше возвращаться за своими вещами, само собой, Назар воспользовался случаем и рассмотрел её вдоль и поперек. Да, ему очень хотелось наказать мерзавку, но как же она прекрасна в своей естественности. Фигурка у неё настоящая, женская, и жирок кое-где имеется, который только придаёт сексуальности. Таких у него давно не было. Таких обычных. Но наказать всё равно накажет. Дерзость прощать нельзя…
Бедняжка ещё и в вещах запуталась – они с трудом налезали на мокрое тело, ей захотелось сесть на пол и расплакаться от злости и обиды. За что ей эти мучения, этот позор?! Разве она не старалась быть хорошей женой? А педагогом для своих маленьких учеников? Да она из кожи вон лезла, чтобы всем угодить! И что в итоге? Где она теперь? Во дворце какого-то хмыря, который заставил её мыть свои Фаберже!
– Ты оштрафована на неделю! – окончательно добил мерзавец.
Саша медленно развернулась, у него на глазах натянула футболку на грудь, после чего схватила мыло и запустила в Кольского. Оно угодило ему прямо в живот.
– Две недели! – взревел Назар.
– Да хоть навсегда, – прошептала чуть слышно Саша. – Как раз успею тебя доканать.
И когда она покинула купальную, Назар наконец позволил себе выпустить пар – он принялся со злостью и руганью колотить загипсованной ногой об пол, из-за чего и без того влажный гипс превратился в мокрую тряпку. Закончив, Кольский освободил ногу и тотчас нырнул в воду. Эта девица даже хуже, чем он предполагал. Бешеная, дикая стерва! Но ничего, он её сломает, он её в бараний рог согнет, как шелковая ещё станет.
