Саша приняла омара и даже кусочек откусила. Действительно, он оказался лучше, чем на Кипре, но ненамного. В этом специй больше, к тому же не просто сварен, а обжарен. Назар вернулся в своё кресло и сконцентрировался на бокале шампанского, поскольку разозлился, однако постарался не показывать своих эмоций, не за едой всё-таки. Почему разозлился – и сам не понял, но когда Саша удивилась лобстеру, сердце больно дёрнулось отголоском прошлого.
– Вкусно, – протянула ему надкушенного лобстера. – Теперь ваша очередь. Не хочу, чтобы вы померли, не успев построить мне новый дом.
– А с какой стати мне строить тебе дом, если ты сбежала и нарушила уговор? – Он взял вилку.
– С такой, что вы незаконно лишили меня собственности. Хотя о чём это я? В селе всё равно не останусь, мне ближе демократический строй, а не рабовладельческий. Так что продам участок, а жить останусь в Болгарии.
– Смелое заявление. Ну, значит, никакого дома.
– Не удивили, Назар Андреевич. Вы из тех, кто слова не держит. Поэтому мыть ваши кохонес в надежде на вашу честность – это как брить кокосы перед тем, как попить молока. Бессмысленно!
– И откуда такая уверенность, что я не держу данного слова?
– Вы самодур, – пожала плечами Саша. – Адекватный человек никогда бы не стал: а, – она загнула один палец: – Обвинять невиновного человека при куче свидетелей. Бэ, – загнула второй палец: – Сносить его единственное жильё. И вэ, – загнула третий: – Угрожать, шантажировать, а потом принуждать себя мыть. Хоть где-то в этом списке есть хоть что-то нормальное? Нет.
– Ты не останешься в Болгарии, – Назар ощутил резкий прилив гнева, мерзавка никак не унимается. – Как миленькая вернёшься со мной обратно. И будешь мыть мои кохонес столько, сколько я захочу, а если понадобится – и брить кокосы будешь.
– И как же вы меня заставите? В мешок посадите и в багажный отсек самолёта бросите?
– Прямо сейчас разверну самолёт. Мне достаточно одно слово сказать.
– Говорю же, самодур.
– Пусть так. Но я самодур с большими, очень большими…
– Возможностями, я помню.
– Верно. И если захочу, то и бизнес твоего отчима окажется под угрозой. Чем он там занимается? Кажется, отель недавно открыл?
– То есть вы настолько мерзкая скользкая тварь?
– Да, иногда я могу быть довольно скользким, обычно женщинам это нравится, – усмехнулся он.
– Уверена, они притворяются.
– Ты меня услышала, Александра. И эта твоя выходка с бегством, надеюсь, последняя. В конце концов, это я тут самодур, а ты вполне здравомыслящая девушка, способная оценить риски и принять правильное решение.
– И какое же оно? Правильное решение.
– Не злить меня.
На том и замолчали. Саша поняла, что с ним по-нормальному не договориться. Теперь он начал угрожать бизнесу матери с отчимом. Прямо-таки дьявол во плоти, впрочем, как и говорила Светлана Макаровна.
А чтобы даже не смотреть на этого кровопивцу, девушка отвернулась к иллюминатору. Ей до сих пор не верилось в происходящее. Всё казалось какой-то фантасмагорией. Вот если бы она сразу полетела в Болгарию, ничего бы этого не случилось. Но смотреть матери в глаза и кивать на её излюбленное: «Я же тебе говорила», – не хотелось.
Однако молчание довольно быстро утомило Назара, ему, конечно, нравилось наблюдать за своей игрушкой, но ещё больше ему нравилось выводить её на эмоции, одновременно выпытывая тонкости личной жизни.
– Как же ты познакомилась со своим мужем? – и кивнул бортпроводнице, чтобы убрала ужин, к которому Саша не проявила особого интереса, что его тоже задело.
– Я бы хотела поспать. Можно? – ответила она, не глядя на него.
– Нельзя. Я требую общения, – Назар принялся чесать палочкой ногу, которая всё равно продолжала чесаться. Видимо, у него аллергия на всё, что сковывает движения.
– Мы работали вместе.
– В школе?
– Нет. Я не сразу устроилась в школу, после института где-то месяца три отработала в компании, которая занималась организацией различных обучающих курсов и тренингов. Была у них администратором, а мой муж на тот момент был там сисадмином. Как видите, ничего особенного, максимально банально.
– И он не проявлял признаков ревности, пока вы встречались?
– Может, и проявлял, я не замечала. Мне казалось, когда парень всячески оберегает свою девушку от посягательств – это нормально. Вот вы… вы бы ревновали свою девушку? – резко перевела она на него взгляд.
– Нет. А зачем? Если женщина даёт повод, то тут решение одно: взять её за ушко и вывести на солнышко. Я не из тех мужиков – любителей пострадать и побегать вокруг пассии, которая крутит хвостом перед каждым встречным.
– Ну да, точно. Это ведь пассия должна бегать вокруг вас.
– Именно так.
– Видимо, поэтому у вас ни жены, ни постоянной подруги.
– Жена у меня была, – вырвалось как-то само по себе, чему Назар не обрадовался.
– И где же она?
– Вывел на солнышко.
– Хорошо, хоть так, а не прикопали в своём безразмерном саду.
– В саду? – усмехнулся Назар. – Кажется, я это уже слышал. Очередная байка о богатом и ужасном Кольском. Как же народ примитивен в своих домыслах.
– Чего-чего, а бояться людям не запретишь. Вот они вас и боятся, и ненавидят, и всячески ругают.
– Это хорошо, зато у них есть общий интерес, что побуждает к сплочению. Но вернёмся к тебе. Почему ты не уверена в необходимости развода?
– Какой резкий переход однако. Вам это зачем? Хотите сделать предложение? Так спешу огорчить, с вами никогда и ни за что.
– Я, конечно, лучше застрелюсь, чем возьму в жену подобную тебе особь, однако позволь поинтересоваться, почему нет?
– Вы не способны сделать женщину счастливой, даже если подарите ей бриллиант размером с египетскую пирамиду.
– Вот тут не соглашусь, – Назару сейчас же захотелось схватить негодяйку и показать ей, на что он способен. – Вы очень падки на бабки. Для вас деньги синоним счастья.
– А для вас нет? Или вы миллиардером стали от большой нелюбви к деньгам? Где логика?
– Мои деньги, дорогуша, постоянно крутятся, работают. Я их не выпрашиваю у патрона на безвозмездной основе и не сливаю потом на ненужные траты, – но про себя Кольский отметил, что девчонка мастерски переходит в нападение, ей бы не учительницей быть, а управляющей в банке или другой финансовой организации, там таких любят.
– Очень рада за ваши деньги, – и нацепила на глаза маску для сна.
– Ладно, что же тогда для тебя счастье? – ну нет, она с ним будет разговаривать, хочет того или нет!
– Для меня счастье не видеть и не слышать вас. Но, увы, приходится. Получается, я сейчас очень несчастна.
