Кольский не мог понять, почему Саша его так волнует. В ней же ничего особенного! Миловидная мордашка, не более, по характеру задиристая, язвительная и совершенно не разбирается в людях, да, язык неплохо подвешен, однако это качество ценится в работе, но не в личной жизни, где чаще вредит. В постели, к слову, она наверняка очень зажатая, по ней видно. А раскрепощать пуританок не в его характере. Женщина должна себя ценить, без фанатизма, конечно. Что до Саши, эта куколка по сей день трясется из-за маминого мнения и своей собственной незадачливости. Всё-таки он ошибся, решив, что девчонка хорошо смотрелась бы в начальницах, её удел – глупые малые дети, с ними Горцева наверняка чувствует себя уверенно. И снова положил часы на место.
Когда Саша вышла из ванной и в надежде на крепкий сон устремилась к кровати, Кольский резко преградил ей путь.
– А меня искупать? – посмотрел он на неё снизу вверх.
– Вы издеваетесь?
– Слушай, Горцева, ты меня уже злишь. Я тебе обозначил границы наших отношений, будь добра, действуй в рамках этих границ.
– Чёрт с вами, – Саша обошла его кресло, схватила за ручки и покатила царя в ванную, где принялась стаскивать с него рубашку. И как она ни пыталась не касаться Назара, не вышло. На удивление, горячее мужское тело заставило сердце запрыгать в груди. Казалось бы, она его намедни трогала там, где априори не должна была, но именно сейчас, именно эти неосторожные и невинные прикосновения разбередили душу, а ещё вызвали весьма характерные ощущения внизу живота.
Назар тоже испытал возбуждение и уже мысленно усадил девчонку к себе на колени, стянул с неё махровый халат, ухватился за соблазнительные бедра и… и в итоге просунул палец в лонгет и почесал ногу. Проклятый зуд не давал покоя.
– Давай быстрее, – глянул он на Сашу с недовольством. – Не только тебе спать хочется.
– Назар Андреевич? – застыла девушка с его рубашкой в руках. – А позвольте спросить?
– Позволяю.
– В каком статусе вы предстанете перед моей мамой?
– О боже! – схватился он за лицо. – И правда, я ведь не подумал об этом! Ну всё, не засну теперь, всё думать-придумывать буду.
– Вам бы только издеваться, – швырнула она рубашку на пол.
– А тебе бы уже повзрослеть и перестать трястись перед чужим мнением.
– Я вовсе не трясусь. Просто будут вопросы.
– И поверь, я на все отвечу.
За рубашкой наступила очередь брюк, вот уж Саша намучилась, прежде чем сняла эти специальные шаровары с Кольского. Контрольным выстрелом стали трусы барина с завязочками на бедре. Конечно, это были медицинские трусы, но выглядели они максимально нелепо и смешно.
– Потяни за верёвочки, дверка и откроется, – расплылся он в улыбке. – Не переживай, внутри всё как было, ничего нового не отросло.
И она потянула, затем помогла Назару встать. Кажется, после такого ей снова понадобится душ. Кольский меж тем потребовал пенную ванну, а пока вода набиралась, он сидел на широком бортике в позе победителя, естественно, демонстрируя Саше всё самое дорогое.
– Как думаешь, – обратился он к бедняжке, которая уже все глаза сломала, не зная, куда деть взгляд. – Может, представиться твоим работодателем?
– Я же учитель. А вы тогда кто? Директор школы? Не смогли отпустить свой ценный кадр в дальнюю поездку? Уж тогда коллегой. Будете учителем физкультуры.
– Хорошая идея. Хотя нет, хреновая. Лучше я представлюсь твоим женихом.
– Что? – чуть воздухом не поперхнулась Саша. – Нет-нет-нет, это однозначно лишнее.
– Почему же? Уверен, твоя маменька будет только рада. Она и сама нашла весьма успешного мужчину, а уж узнав, к кому ушла её дочь от неудачника, распускавшего руки, – Назар закатил глаза.
– Давайте-ка купаться, – Саша демонстративно взбила пену, отчего та полетела хлопьями в разные стороны. И как специально, одно из пенных облачков осело на достоинстве Назара. Теперь он походил на Купидона-переростка.
– Н-да, у Аполлона был фиговый листок, а у меня шлепок пены. Ну-с, – не без труда Кольский погрузился в горячую воду, конечно же, оставив «больную» ногу за бортом. – Я готов. Мой меня, моя новоиспечённая невеста.
– Опять?
– Это твоя святая обязанность, между прочим.
Очередной раз Саша послушно взяла губку, вылила на неё весь флакончик геля для душа и принялась за дело. Что ж, если в школу больше не устроится, то точно пойдет в банщицы. А Назар искренне удивился нежности прикосновений. На самом деле Саша с радостью намылила бы ему шею, однако сил не осталось. Она медленно водила губкой по его рукам, плечам, груди, притом постоянно зевала и моргала, а когда спустилась к животу, Кольский замер в ожидании продолжения, но вдруг девчонка убрала руку.
– Поздравляю, вы чистый, – собралась она уже разогнуть затёкшую спину.
– Как это чистый? Ничего подобного, – поймал её за руку Назар и вложил обратно в ладонь губку. – Мужик считается чистым, знаешь когда?
– Ну и?
– Когда у него между ног аж скрипит.
– Вы вообще понимаете, что это уже насилие и принуждение?
– Насилие давеча пережил я. А сейчас у тебя появился шанс реабилитироваться и показать, насколько ты женственная и какой истинный бриллиант потерял твой недалекий супруг. Давай, Горцева, водичка стынет.
Саше до чёртиков не хотелось снова мыть его там, но он же не отвяжется. Вот если бы Дима был так настойчив, если бы вместо упрёков и подозрений чаще просил близости. Сначала она нехотя опустила руку в воду, но дотронувшись до него, ощутила резкий прилив крови везде, где только можно. А уж когда поняла, что её прикосновения и у Кольского вызвали ту же реакцию, то и вовсе закусила губу, чем вызвала улыбку Назара.
– Вот теперь я вижу женщину, а не конвульсивно-агрессивную истеричку.
– Хватит меня смущать, – опять попыталась подняться девушка, но тут Назар не сдержался.
Он резко подтянул Сашу к себе и впился в её губы, а она не стала сопротивляться, окунувшись в то, чего ей так не хватало – ласки, нежности, страсти… Но приятный порыв мгновенно сменился болью на месте ожога, из-за чего бедняжка отпрыгнула от Кольского, едва он ослабил хватку.
– В чём дело? – он совершенно не понял подобной выходки.
– Вы, кажется, поверили в свою версию. Я не ваша девушка, – поежилась от боли Саша. – И дай бог никогда ею не стану.
– А ты умеешь обломать кайф, – предпочел спрятать обиду Назар за ироничной ухмылкой.
– За кайфом – это вам не ко мне.
– А за чем к тебе? За самокопанием и заниженной самооценкой? Если да, то я и вправду ошибся дверью.
– Хам, эталонный хам!
– Ну а ты дура, – и потянулся к лонгету. С него достаточно, больше эта игра не приносит радости. – К слову, – он принялся расстегивать липучки и ремни. – Только что случилось чудо, я исцелился, – он снял лонгет и бросил его на пол, после чего размял ногу.
