– А о твоем отце?
– Да. Пусть будет, чем больше инфы, тем меньше шансов у ублюдка отмазаться.
Кажется, Вадим не меньше моего хочет добить Герасимова, и на несколько секунд я даже задумываюсь, почему. Впрочем, ноги уже сами несут меня вниз, в апартаменты. Я хочу видеть ее, я хочу с ней поговорить. Понятия не имею, что скажу, но Лиза – единственный человек, с которым говорить не тошно.
Единственный человек, которому пришлось в разы хуже, чем мне.
Лифт поднимает меня на нужный этаж. Я долго стою перед закрытой дверью, не решаясь войти. Что в такой ситуации вообще можно сказать?
«Привет, я тут узнал, что твой бывший убил моего отца. Это в корне меняет дело!».
«Привет, я тут узнал, что ты не хотела бросать нас с сыном, прости, что чуть не трахнул тебя вместе с приятелем, шантажировал и издевался».
«Привет, я уничтожу твоего бывшего, а ты, как переходящий трофей, снова моя».
– Привет…
Лиза резко распахивает дверь, ойкает от удивления и растерянно отступает на несколько шагов.
– Леша, ты что здесь делаешь?
За ее спиной я замечаю небольшую спортивную сумку. Нехорошее подозрение, как крошечный огонек на кончике фитиля свечи, разгорается в считанные секунды.
– А ты? Куда-то собралась?
– Я… – Лиза закусывает губу.
По одному ее виду я все понимаю, и внутри разливается горечь.
Опять убегает. Снова не верит, что я могу ей помочь. Снова предпочитает остаться одна, но не попросить о помощи.
– Что со мной не так? – спрашиваю я.
– Леш…
– Что не так, Лиза?! Почему ты не можешь прийти ко мне и рассказать, чего боишься?! Почему вместо этого ты опять сбегаешь?!
– Ты не понимаешь! Так будет лучше, я не должна была возвращаться. Мы не должны были… я не могу жить в твоей квартире, не могу пойти с тобой на вечеринку, не могу…
Она в отчаянии запускает руки в волосы и тихо стонет сквозь стиснутые зубы.
– Нельзя, Леш. Я так не могу. Я…
Замечаю в ее руке смартфон и резко, прежде, чем Лиза успевает его спрятать, хватаю ее за запястье. Разжимаю пальцы, прижимаю к датчику отпечатка безымянный, тот самый, где когда-то она носила мое кольцо, и открываю сообщения. Лиза пытается вырваться, но в ней совсем мало сил, а в непосредственной близости можно заметить следы слез и неестественную бледность. Нет, она не просто испугалась приглашения на свидание.
Она получила сообщение.
«Мы ведь договаривались, Лиза. Мне не нравится твоя близость к бывшему муженьку. Может, до тебя лучше дойдет, если ты будешь бегать к нему на могилку, а не в спальню?».
Мне кажется, будто это сообщение – от меня. Во всяком случае, Лиза смотрит на меня так, словно это я его прислал, а теперь появился на пороге ее квартиры. На меня еще никогда не смотрели с таким ужасом и обреченной усталостью. Я вообще не был тираном в работе, не собирался никого запугивать, как это делал отец. Бизнес нужен был мне, чтобы выжить, вытеснить все мысли о Лизе и дать ребенку достойное будущее. Я никогда не вкладывал в него эмоции.
Поэтому со страхом на меня смотрели редко. В основном это делала Лиза – прискорбный факт из моей биографии, который даже в чем-то роднит нас с Михаилом Герасимовым.
Я делаю шаг вперед, оттесняя жену обратно в квартиру, и она нервно переступает с ноги на ногу, будто готовая в приступе отчаяния попытаться сбежать. Чем дольше я смотрю на нее, тем яснее понимаю, каким был идиотом, не видя состояния Лизы. Несколько лет жить в страхе, перебиваться с хлеба на воду, тянуться к сыну и знать, что подвергаешь его опасности, вздрагивать от звонков. Как она вообще не поехала крышей? И какую цену придется заплатить, чтобы вернуть мою Лизу?
Я окидываю взглядом жену, гостиную, брошенную на пол спортивную сумку.
– Леша, я могу все объяснить, я не хочу вас бросать, я очень вас люблю, но я не могу по-другому, я…
– Герасимов подстроил аварию и угрожал Артему, я читал вашу переписку.
Она замирает, а глаза становятся еще больше.
– Ты… читал? Как?
– ЛИЗА, БЛЯДЬ! – срываюсь я и в сердцах бью кулаком по стене.
Не знаю, что больше отрезвляет: боль или то, как она вздрагивает и отшатывается. Я тут же притягиваю ее к себе, пытаясь хотя бы жестом, объятием, убедить в том, что я ее не ударю, но это не так-то просто после того, что она пережила. Мне жаль маленькую сильную девочку, которая прошла через ад и теперь снова добровольно пытается в него вернуться.
Кажется, что если я ее отпущу, она и вправду останется на скамейке в морозном парке навсегда. У нее не хватит сил, их не бесконечное количество.
Только что с этим делать?
– Все, Лиз, хватит. Набегалась. Какая разница как, кто, зачем, почему? Дай уже кому-то разобраться с проблемами, которые тебе не по зубам.
Она мотает головой, но вырваться из моих рук не может. Или не хочет – меня устраивают оба варианта.
– Леш, у него очень много связей. Я слышала столько всего… он никогда не работал при мне, но даже обрывков разговоров хватило, чтобы понять, что связываться с ним не нужно и все это не шутки.
– Разумеется. Шутки кончились, когда он меня чуть инвалидом не оставил.
– Леша, не надо! Подумай об Артеме! У него же никого, кроме тебя, нет, он же…
Мне это надоедает, и в голову вдруг приходит безумная, но вполне рабочая идея. Я отстраняю Лизу от себя и окидываю взглядом упавшую на бок сумку.
– Вещи собрала? Молодец!
Подхватываю сумку и… жену.
В первые мгновения Лиза даже не пытается сопротивляться или кричать, в таком она шоке. Просто мир вдруг перевернулся, а ее несут на плече к лифту. Прямо в куртке, зимних ботинках, на одном из которых развязались шнурки.
– Куда ты меня тащишь?! Леша! Пусти!
– Ага, обязательно пущу.
– Леша, я серьезно, пусти! Немедленно поставь меня!
– Это мое здание, Лиза. Мой офис. Мои апартаменты. Я решаю, когда и куда тебя ставить. Сделай одолжение, помолчи, мне надо кое с кем созвониться.
Но это невозможно. Одной рукой я удерживаю брыкающуюся Лизу на плече, а в другой держу ее сумку, которую и рад бы выкинуть, да не могу – она ей еще пригодится. Меж тем Лиза, кажется, всерьез пугается. Она пытается высвободиться и в один момент, на глазах нескольких изумленных посетителей, едва не падает на пол. Взвизгивает и цепляется за меня, как утопающий за спасательный круг.
– Все? Навоевалась? Сделай одолжение, посиди спокойно, мне неудобно.
– Тогда поставь меня!
– Нет.
– Леша, пожалуйста, мы поговорим! Я не буду сбегать, только поставь!
