Так плелись они по пыльной дороге, обращая внимание на
окружающие их предметы лишь тогда, когда им приходилось отступать к обочине,
чтобы пропустить мчавшиеся из города почтовые кареты; когда же они прошли под
Хайгетской аркой, путешественник, шагавший впереди, остановился и нетерпеливо
окликнул свою спутницу:
— Иди же! Не можешь, что ли? Ну и лентяйка же ты,
Шарлотт!
— Ноша у меня тяжелая, уверяю тебя, — подходя к
нему, сказала женщина, чуть дышавшая от усталости.
— Тяжелая! Что ты болтаешь? А для чего же ты
создана? — отозвался мужчина, перекладывая при этом свой собственный
узелок на другое плечо. — Ну вот, опять решила отдохнуть! Право, не знаю,
кто, кроме тебя, умеет так выводить из терпения!
— Далеко еще? — спросила женщина, прислонившись к
насыпи и взглянув на него; пот струился у нее по лицу.
— Далеко! Да мы, можно сказать, пришли, — сказал
длинноногий путник, указывая вперед. — Смотри! Вон огни Лондона.
— До них добрых две мили — по меньшей мере, —
уныло отозвалась женщина.
— Нечего и думать о том, две мили или двадцать, —
сказал Ноэ Клейпол, ибо это был он. — Вставай-ка да иди, не то я тебя
пихну ногой, предупреждаю заранее!
Так как нос Ноэ от гнева еще сильнее покраснел и он с этими
словами перешел через дорогу, словно готовясь привести угрозу в исполнение,
женщина без дальнейших рассуждении встала и побрела рядом с ним.
— Где ты хочешь остановиться на ночь, Ноэ? —
спросила она, когда они прошли еще несколько сот ярдов.
— Откуда мне знать, — огрызнулся Ноэ, расположение
духа которого значительно ухудшилось от ходьбы.
— Надеюсь, где-нибудь поблизости, — сказала
Шарлотт.
— Нет, не поблизости, — ответил мистер
Клейпол. — Слышишь? Не поблизости. Значит, нечего и думать об этом.
— Почему не поблизости?
— Когда я говорю тебе, что не намерен что-либо делать,
этого достаточно без всяких почему и потому, — с достоинством ответил
мистер Клейпол.
— Зачем так сердиться? — сказала его спутница.
— Хорошенькое было бы дело, если б мы остановились в
каком-нибудь трактире близ самого города, чтобы Сауербери, если он пустился за
нами в погоню, сунул туда свой старый нос, надел на нас наручники и отвез нас
обратно в повозке, — насмешливым тоном сказал мистер Клейпол. — Нет!
Я уйду и затеряюсь в самых узких улицах, какие только удастся найти, и до тех
пор не остановлюсь, пока не сыщу самый жалкий трактир из всех, какие нам
попадаются по дороге. Благодари свою счастливую звезду за то, что у меня есть
голова на плечах: если бы я не схитрил и не пошел по другой дороге и не вернись
мы через поля, вы, сударыня, уже неделю как сидели бы под крепким замком! И
поделом тебе было бы, потому что ты дура!
— Я знаю, что я не такая смышленая, как ты, —
ответила Шарлотт, — но не сваливай всю вину на меня и не говори, что меня
посадили бы под замок. Случись это со мной, тебя бы, конечно, тоже посадили.
— Ты взяла деньги из кассы, сама знаешь, что ты, —
сказал мистер Клейпол.
— Я их взяла для тебя, милый Ноэ, — возразила
Шарлотт.
— А я их у себя оставил? — спросил мистер Клейпол.
— Нет. Ты доверился мне и позволил их нести, потому что
ты милый и славный, — сказала леди, потрепан его по подбородку и взяв под
руку.
Это соответствовало действительности, но так как у мистера
Клейпола не было привычки слепо и безрассудно дарить кому бы то ни было свое
доверие, то, воздавая должное этому джентльмену, следует заметить, что он
доверился Шарлотт только для того, чтобы деньги были найдены у нее, если их
поймают: это дало бы ему возможность заявить о своей непричастности к краже и
весьма благоприятствовало его надежде ускользнуть. Конечно, при таком положении
дел он не стал объяснять своих мотивов, и они очень мирно пошли дальше рядом.
Следуя своему, благоразумному плану, мистер Клейпол шел, не
останавливаясь, пока не добрался до «Ангела» в Излингтоне, где он пришел к
мудрому заключению, что, судя по толпе прохожих и количеству экипажей, здесь и
в самом деле начинается Лондон. Задержавшись только для того, чтобы посмотреть,
какие улицы самые людные и каких, стало быть, надлежит особенно избегать, он
свернул на Сент-Джон-роуд и вскоре углубился во мрак запутанных и грязных
переулков между Грейс-Инн-лейном и Смитфилдом, благодаря которым эта часть
города кажется одной из самых жалких и отвратительных, хоть она находится в
центре Лондона и подверглась большой перестройке.
Этими улицами шел Ноэ Клейпол, таща за собой Шарлотт; время
от времени он сходил на мостовую, чтобы окинуть глазом какой-нибудь трактирчик,
и снова шел дальше, если наружный вид заведения заставлял думать, что здесь для
него слишком людно. Наконец, он остановился перед одним, на вид более жалким и
грязным, чем все замеченные им раньше, перешел дорогу и, обозрев его с
противоположного тротуара, милостиво объявил о своем намерении пристроиться
здесь на ночь.
— Давай-ка узел, — сказал Ноэ, отстегивая ремни,
укреплявшие его на плечах женщины, и взваливая его себе на плечи, — и не
говори ни слова, пока с тобой не заговорят. Как называется это заведение… т-р…
трое кого?
— Калек, — сказала Шарлотт.
— Трое калек, — повторил Ноэ. — Ну что ж,
прекрасная вывеска. Вперед! Не отставай от меня ни на шаг. Идем!
Сделав такое внушение, он толкнул плечом скрипучую дверь и
вошел в дом вместе со своей спутницей.
В буфетной никого не было, кроме молодого еврея, который,
опершись обоими локтями о стойку, читал грязную газету. Он очень пристально
посмотрел на Ноэ, а Ноэ очень пристально посмотрел на него.
Будь Ноэ в костюме приютского мальчика, у еврея могло быть
какое-то основание так широко раскрывать глаза; но так как Ноэ отделался от
куртки и значка и в дополнение к кожаным штанам надел короткую рабочую блузу,
то, казалось, не было особых причин для того, чтобы внешний его вид привлекал к
себе внимание посетителей трактира.
— Это «Трое калек»? — спросил Ноэ.
— Так называется это заведение, — ответил еврей.
— Один джентльмен, шедший из деревни, которого мы
повстречали по дороге, посоветовал нам зайти сюда, — сказал Ноэ,
подталкивая локтем Шарлотт, быть может, с целью обратить ее внимание на этот
чрезвычайно хитроумный способ вызвать к себе уважение, а может быть,
предостерегая ее, чтобы она не выдала своего изумления. — Мы хотим здесь
переночевать.
— Насчет этого я не знаю, — сказал Барни, который
был помощником трактирщика. — Пойду справлюсь.
