— Боюсь, что нет, моя дорогая, — сказал
джентльмен.
— Да, сэр, я не колеблюсь, — ответила девушка
после недолгой борьбы с собой. — Я прикована цепями к прежней жизни.
Теперь она мне отвратительна и ненавистна, но я не могу ее бросить. Должно
быть, я зашла слишком далеко, чтобы вернуться, а впрочем, не знаю: если бы вы
заговорили со мной об этом прежде, я бы расхохоталась в ответ. Но меня опять
охватывает страх, — добавила она, быстро озираясь. — Мне надо идти
домой.
— Домой! — повторила молодая леди с сильным
ударением на этом слове.
— Домой, леди, — откликнулась девушка. — В
тот дом, который я сама для себя построила трудами всей моей жизни. Простимся.
Меня могут выследить или увидеть. Идите! Идите! Если я оказала вам какую-то
услугу, я прошу вас только об одном — оставьте меня, не мешайте мне идти своей
дорогой.
— Все это бесполезно, — со вздохом сказал
джентльмен. — Быть может, оставаясь здесь, мы подвергаем ее опасности.
Пожалуй, мы уже задержали ее дольше, чем она рассчитывала.
— Да, да, — подхватила девушка. — Вы меня
задержали.
— Чем же кончится жизнь этого бедного создания! —
воскликнула молодая леди.
— Чем кончится? — повторила девушка. —
Посмотрите прямо перед собой, леди. Посмотрите на эту темную воду. Сколько раз
читали вы о том, что такие, как я, бросались в реку, не оставив ни одного
живого существа, которому было бы до них дело и которое оплакивало бы их! Может
быть, пройдут годы, может быть, только месяцы, но в конце концов мне этого не
миновать.
— Прошу вас, не говорите так, — всхлипывая,
отозвалась молодая леди.
— Вы никогда не услышите об этом, дорогая леди, и
сохрани бог, чтобы вы слышали о таких ужасах! — ответила девушка. —
Прощайте, прощайте!
Джентльмен отвернулся.
— Вот кошелек! — воскликнула молодая леди. —
Возьмите его ради меня, чтобы у вас были какие-то средства в час нужды и горя.
— Нет! — сказала девушка. — Я это сделала не
для денег. Я хочу помнить об этом. Но… дайте мне какую-нибудь вещь, которую вы
носили, — я бы хотела иметь что-нибудь… Нет, нет, не кольцо… ваши перчатки
или носовой платок… что-нибудь такое, что я могла бы хранить в память о вас,
милая леди… Ну вот! Будьте счастливы! Да благословит вас бог! Прощайте,
прощайте!
Сильное волнение девушки, боявшейся, что если ее увидят, то
жестоко изобьют, казалось побудило джентльмена отпустить ее, как она просила.
Послышались удаляющиеся шаги, и голоса смолкли.
Вскоре на мосту появились две фигуры — молодая леди и ее
спутник. Они остановились на верхней площадке лестницы.
— Подождите! — воскликнула молодая леди,
прислушиваясь. — Она как будто окликнула нас! Мне послышался ее голос.
— Нет, дорогая моя, — ответил мистер Браунлоу,
печально оглянувшись. — Она стоит все там же и не тронется с места, пока
мы не уйдем.
Роз Мэйли медлила, но старый джентльмен продел ее руку под
свою и ласково, но настойчиво увел. Как только они скрылись из виду, девушка
упала на каменную ступень, растянувшись чуть ли не во весь рост, и в горьких
слезах излила свою душевную боль.
Спустя некоторое время она встала и, пошатываясь, неуверенно
ступая, поднялась на улицу. Пораженный слушатель стоял еще несколько минут
неподвижно на своем посту, потом, несколько раз осторожно осмотревшись вокруг и
удостоверившись, что снова остался один, медленно выбрался из своего тайника и
поднялся по лестнице, крадучись в тени стены, так же как спустился сюда.
Достигнув верхней ступени и несколько раз трусливо оглянувшись,
дабы убедиться, что за ним не следят, Ноэ Клейпол пустился во всю прыть и
устремился к дому еврея с той быстротой, на какую только способны были его
ноги.
Глава 47
Роковые последствия
Оставалось почти два часа до рассвета — была та пора,
которую осенью можно по справедливости назвать глухой ночью, когда улицы
безмолвны и пустынны, когда даже звуки как будто погружаются в сон, а
распутство и разгул, пошатываясь, возвращаются домой на отдых. В этот тихий и
безмолвный час в старом своем логове Феджин бодрствовал с таким перекошенным и
бледным лицом, с такими красными и налитыми кровью глазами, что походил не
столько на человека, сколько на какойто отвратительный призрак, вставший из
сырой могилы и терзаемый злым духом.
Он сидел, сгорбившись, у холодного очага, закутанный в
старое, рваное одеяло, лицом к оплывающей свече, которая стояла на столе около
него. Правую руку он держал у рта и, поглощенный своими мыслями, грыз длинные
черные ногти, а меж беззубых десен виднелось несколько клыков, какие бывают у
собаки или крысы.
На полу, растянувшись на тюфяке, крепко спал Ноэ. Старик
изредка останавливал на нем взгляд и снова переводил его на свечу, обгоревший
фитиль которой согнулся почти вдвое, а горячее сало капало на стол, явно
свидетельствуя, что мысли старика витают где-то далеко.
Так оно в действительности и было. Досада, вызванная
крушением его великолепного плана, ненависть к девушке, осмелившейся связаться
с чужими людьми, полное неверие в искренность ее отказа выдать его, горькое
разочарование, ибо не было возможности отомстить Сайксу, боязнь разоблачения,
гибели, смерти и дикое, неудержимое бешенство — все это проносилось вихрем в
мозгу Феджина, а дьявольские мысли и самые черные замыслы грызли ему сердце.
Он сидел, не меняя позы и как будто не замечая, как долго он
сидит, пока до чуткого его слуха не донесся шум шагов на улице.
— Наконец-то! — пробормотал он, вытирая сухие,
воспаленные губы. — Наконец-то!
Когда он произнес эти слова, тихо звякнул колокольчик.
Феджин бесшумно поднялся по лестнице к двери и вскоре вернулся с каким-то
человеком, который был закутан до подбородка и держал под мышкой узел. Усевшись
и сбросив пальто, этот человек оказался дюжим Сайксом.
— Вот! — сказал он, кладя узел на стол. —
Займитесь-ка этим да постарайтесь побольше за него выручить. Немало было
хлопот, чтобы его добыть: я думал прийти сюда на три часа раньше.
Феджин забрал узел и, заперев его в шкаф, снова уселся, не
говоря ни слова. Все это время он ни на секунду не сводил глаз с грабителя, и
теперь, когда они сидели друг против друга, лицом к лицу, он пристально смотрел
на него, а губы его так сильно дрожали и лицо так изменилось от овладевшего им
волнения, что грабитель невольно отодвинул свой стул и взглянул на него с
неподдельным испугом.
— Что случилось? — крикнул Сайкс. — Чего вы
так уставились на меня?
Феджин поднял правую руку и погрозил дрожащим указательным
пальцем, но возбуждение его было так велико, что на секунду он лишился дара
речи.
