А кабинет у Глена был на удивление строгим: ничего лишнего, вычурного или яркого. Зато диван весьма удобный, а еда вкусная. Есть я хотела, но вот под внимательным взглядом двух мужчин, точнее, мужей, еда уже не казалась такой аппетитной. Они с таким нетерпением ждали, когда я закончу, чтобы задать мне вопросы, что я еле сдерживала смешок. А еще я не хотела отвечать на их вопросы, поэтому упрямо продолжала поглощать и мясо, и сыр, и даже от вина чуть-чуть попробовала. Когда уже дальше тянуть стало невозможно, я вытерла руки о любезно предоставленную салфетку и откинулась на спинку дивана. Глен словно этого и ждал.
— Леди Марион, о чем мы с Блейком говорили, вы слышали? — спросил Глен, пересаживаясь ко мне с одного бока. С учетом того, что со второго сидел Блейк, то сразу стало тесновато.
— Частично, — напряженно ответила я.
— Частично, значит. И, как вы думаете, что мы теперь собираемся делать? — вкрадчиво спросил меня Глен. Он так интересовался, что же я успела услышать, или проверял на честность? Но вместо серьезного разговора про шпионаж, я неуверенно спросила:
— С-соблазнять?
Глен смеялся так, что ему пришлось вытирать выступившие слезы, я краснела, а Блейк был абсолютно невозмутим.
— И что вы по этому поводу думаете, леди Марион? — уточнил Глен, после того, как отсмеялся.
— Думаю, не надо? — робко спросила я.
— Почему не надо соблазнять? — ехидно улыбнулся Глен.
— Мне кажется, что это не очень хорошая идея, — честно ответила я.
— Почему? — теперь спрашивал уже Блейк.
— Вдруг я не соблазнюсь, а вам потом плохо будет, — вздохнула я, а потом постаралась объяснить: — Как лекарь я иногда встречалась с последствиями таких отказов, понимаете?
Нет, Блейк с Гленом точно не понимали: смотрели удивленно, почти что таращились.
— Подобный отказ мужчине очень сложно воспринять...
— Ты говоришь о насилии? — нахмурился Глен. Не нужно быть слишком умным, чтобы понять, как он осуждает насилие: весь его вид говорил об этом. Я и не думала, что Глен способен на насилие в отношении женщины. С его внешностью, скорее всего, все было наоборот. НО одно дело не делать что-то, а совершенно иное — ярко и откровенно показывать свое неприятие.
— О боже, не конечно! — тут же развеяла я опасения. — Я о том, что после отказа, у мужчины начинаются определенного рода проблемы и он падает... духом.
— А с упавшим духом он больше не может соблазнять женщин, верно? — спросил Глен, особо выделяя слово «дух». И сколь бы мало я не знала об отношениях, но как лекарь прекрасно поняла, какой орган Глен назвал «духом».
— Мужское бессилие очень часто идет из-за проблем с разумом. Не заболеваний, а именно вот таких... специфических моментов. Теряется уверенность, падает правильное оценивание себя, что приводит к негативным последствиям в виде мужского бессилия. Это еще писал наш духовный лекарь Этохи, у него целое издание из четырех томов на тему возникающих проблем разума из-за... — я замолчала, поняв, что сильно увлеклась. — Несмотря ни на что, вы теперь мои... мужья, я не хочу, чтобы у вас возникли проблемы со здоровьем.
Какие-то у них лица застывшие. Даже не удивление, а что-то непонятное.
— Вы не думайте, если что, это лечится, так что не расстраивайтесь! Есть специальные настои, а если их еще и магией подзарядить...
С мысли меня сбил смех Глена, но куда больше меня удивило то, что даже губы Блейка искривились в улыбке.
— Леди Марион, Вы стоите того, чтобы рискнуть свои здоровьем, — сказал Глен, а потом поцеловал меня в оголенное плечо: легко, быстро, едва ощутимо.
Я повернулась в его сторону и испуганно ойкнула: Блейк, спокойный и не склонный к шуткам Блейк, который не позволил себе ничего лишнего, пока мы были в пути наедине, прикусил кожу на моей шее, чтобы тут же зализать легкий укус.
— А-а... а-а-а...
Что-то вразумительного сказать не получалось. И даже не сбежать: сидят с двух сторон. Что мне говорить? Что делать? Боже, зачем они так поступили? Это что, тоже соблазнение?
— Леди Марион, вы в порядке? — поинтересовался Блейк, а в его глазах я заметила блеснувшее удовлетворение.
— Нет. Нам, наверное, нужна еда, — сказала я в итоге. Мне бы помолчать, пока все мысли разбежались, а я не могла собрать их в место.
— Вы не наелись?
— Не я. Вы. Вы же меня зачем укусили, — глупо хихикнула я. — Я и подумала, что это... о боже, это глупо звучит, да? Я не очень умею шутить.
— Не расстраивайтесь, леди Марион, в искусстве плохих шуток Блейка вы точно не переплюнете.
Я улыбнулась на замечание Глена, чувствуя, как спокойствие по каплям вливается в меня обратно. Немало этому способствовал Блейк, который переместился с дивана в кресло напротив. Глену же словно нравилось меня смущать. А, может, и не словно?
— Глен не врет. В одном королевстве, где я был дипломатом, король лично издал указ о том, что мне запрещено шутить, — сказал Блейк, пожимая плечами. — Юмор я прекрасно понимаю, но вот шутки у меня странные.
— Я тоже не очень шучу, — призналась я, решив поддержать Блейка.
— Надеюсь, я выживу в такой компании, — фыркнул Глен. — Ладно, леди Марион, будем считать, что вы слышали лишь часть про соблазнение. Думаю, вы немного отдохнули, потому задам такой вопрос — какие у вас планы на жизнь в Далерии? Самые глобальные.
— Развод? — робко спросила я.
— Не рассматривается, ничего за ночь не поменялось, — отрезал Блейк. — Вам придется смириться с нами.
— Не расстраивайтесь, леди Марион, мы хороши. Богатые, сильные и умные. Смею надеяться, что довольно красивы. По крайней мере, я так точно. Но и Блейк, если улыбается, то выглядит как надо. Правда, улыбается он редко, но! — воскликнул Глен и поднял вверх указательный палец, сразу напомнив моего учителя по травоведению, который делал так, когда хотел заострить внимание на особо важном моменте. — Но я абсолютно уверен, что вы, леди Марион, убедите его почаще улыбаться.
— И почему вы так думаете? — не выдержала я.
— Ну, жениться же вы его как-то убедили.
— Я его заставила, он не хотел, — призналась я, чтобы сразу снять этот вопрос.
