— Но когда я попал к тебе в тот день, то я был при смерти... — заметил Блейк. — Рана точно была смертельной. И никакое зелье или что-то еще не должно было успеть подействовать. Я уже практически ничего не видел, что означало проклятие, зашедшее слишком далеко.
— Именно. Я исцелила тебя чистой магией, потому что моя сила особенная. Словно кто-то снял ограничение, действующее на всю лекарскую магию. И лечение дается мне намного легче, чем другим. Именно на это когда-то обратили внимание священники: я случайно исцелила того, кто был обречен. Поэтому моя сила считается нарушающей равновесие и преследуется церковью, — сказала я.
Я не сообщила всю правду, но и этого достаточно, чтобы понять. Блейк хмурился, а вот Глен...
Глен был в бешенстве.
— Так. А теперь по порядку, — отчеканил Глен. — Сколько раз ты, Блейк, магов идиот, страдалец доморощенный, которого в детстве мало били, был при смерти?! Почему я об этом не знал?! Что ты, что она... Вас обоих...
— ... пороть вас надо! — рявкнул Глен. А потом резко встал и принялся ходить по кабинету, зло вычитывая нас вместе с Блейком: — Страдальца два. Одна стоит трясется, боится рассказать. Мало ли мы тут что?.. Не знаю, священникам тебя сдадим? Или что ты тут еще себе напридумывала, а? Второй чуть дважды не сдох, но героически скрывает. Подумаешь, пару раз при смерти оказался, какие пустяки, да?! Зачем говорить это мне, правильно? Я же сплю и мечтаю увидеть, что у меня тройственный союз с какими-нибудь аристократическими идиотами, которым нужно от меня только влияние на короля, не так ли?! Подумаешь, угробите себя на пару, да?
— Но сейчас все же в порядке, — спокойно возразил Блейк, но даже я заметила, что ему стало не по себе.
— Именно. Сейчас. А через два дня ты бросишься кого-нибудь выручать, надеясь, что очередная случайность спасет тебе жизнь? А Марион скроет, что у нее священник за ухом ей угрозы шепчет, так? И как мне с вами обоими жить, скажи на милость?
— Кстати... насчет священника... — робко сказала я. — Я тут сейчас подумала... Наверное, он уже меня нашел.
— И с чего ты это взяла? — напряженно уточнил Блейк.
— Что, неужели угрозы прямо на ушко нашептал? — ехидно осведомился Глен.
— Не угрозы, конечно, но меня назвали еретичкой, и...
Глен засмеялся, только вот чувствовалось, что ему не очень смешно: уж больно нервным был смех.
— Марион, ты же лекарь? Сделай мне успокаивающий настой, а? И, Блейк, принеси мне выпить. Мне плевать, что пить с утра — дурной тон. Мне просто очень нужно выпить.
— Но настой и спиртное нельзя смешивать, — начала я, но тут же заткнулась.
— Я сейчас выпью что-нибудь, — сказал Глен. — Без разницы что. А потом мы будем решать возникшие проблемы.
Блейк покрылся черным туманом, а уже через минуту он протягивал Глену пыльную бутылку. Тот молча открыл, приложился к горлышку и опустошил под мои круглые глаза сразу треть.
— С тобой, Блейк, я поговорю отдельно.
— Мечи или секира? — уточнил мой муж.
— Кулаки. Боюсь, если я пару раз крепко тебе не врежу, то не успокоюсь.
— Но ты же понимаешь, что получишь в ответ? — хмыкнул Блейк.
— Поверь, я готов потерпеть пару твоих тычков, если смогу хоть немного вправить тебе мозги, братишка, — издевательски протянул Глен, сделав акцент на последнем слове. — А вот с тобой, леди Марион, что нам делать? Да не стой ты, садись куда-нибудь. Или к Блейку, или рядом со мной, честное слово, мы не кусаемся. Эм, то есть, конечно, кусаемся, но не в таких обстоятельствах. И я хочу услышать обо всем, что касалось того священника, шепота и прочего. И почему ты, магия раздери, не сообщила об этом нам.
Я присела на подлокотник кресла рядом с Блейком — как-то к такому Глену садиться не хотелось. Я до сих пор ощущала его гнев и его... беспокойство. Поэтому честно и без утайки рассказала абсолютно все, что смогла вспомнить, подчеркнув, что все было настолько быстро, что я посчитала это плодом своей больной фантазии. И только увидев письмо отца, я восприняла произошедшее всерьещ.
— Марион, а почему еретичка? Почему не предательница или еще как-то? Тебя же от церкви не отлучали, разве можно так просто называть тебя еретичкой? — спросил Глен, удивив меня в который раз. — Это ведь тяжелое обвинение для жительницы Остеона, верно?
Я не обратила ни малейшего внимания на этот факт, потому что слишком боялась. А Глен умудрился заметить то, о чем я даже не задумалась.
- Я не знаю, - вот здесь я уже не врала. – Церкви проще казнить человека, чем отлучить. Наверное, меня хотели напугать, поэтому выбрали именно эти слова.
- И им это удалось, - сказал Блейк. - Ты до сих пор так напугана, что даже не можешь сказать всей правды… Или не доверяешь? В чем причина?
Я растерялась. Обычно Блейк не имел привычки ставить меня в неловкое положение. И что я могла ему ответить, если причина была в том, что эту тайну я не могла доверить никому? Но отвечать не пришлось, Глен абсолютно не обратил внимания на слова Блейка.
- Что-то ещё. Должно быть что-то ещё, из-за чего он обратился к тебе именно так и никак иначе, Марион. Подумай, подумай хорошенько. Как вообще происходит отлучение? Какие причины? - продолжал настаивать Глен. - Предположи хоть что-то, дай любую информацию,которая может нам помочь.
- Слишком много вариантов, я не знаю. Убийства, причем многочисленные, попрание основных законов церкви прилюдно… Но все это нужно доказать! Должен пройти суд, на котором я обязана присутствовать… Все это описано в законах бытия праведного, но там три тома, все вспомнить невозможно. Полное содержание книги разве что священники знают, да и то не все.
- Понятно. Эта книга общедоступна? Ее может прочесть любой житель Остеона, верно? - спросил Глен.Судя по всему, он собирался изучить эти книги от корки до корки.
- Да, конечно, но это ничего не даст, - вздохнула я. - Священники… они…
- Что они?
- Не знаю, - вздохнула я. - Мне кажется абсолютно бессмысленным какая-либо попытка понять их план, предугадать их действия… А уж перечитывать книгу? Ради чего? Все равно священники добьются, чего хотят, вопрос лишь во времени.
- И им противостоять бесполезно, лучше сразу пойти и предложить им свою голову, так получается? - спросил Блейк. - Тогда я тебя не понимаю, Марион. Вообще не понимаю. Если у тебя такая позиция, почему ты пыталась что-то сделать, выбраться из Остеона? Зачем все эти усилия? Зачем оттягивать время, если твои священники всесильны и все равно тебя найдут?
- Я этого не говорила, - нахмурилась я. - Просто…
- Марион, ты сейчас в Далерии, а не в Остеоне. Да, в прошлый раз я сыграл вничью с вашей церковью на их территории. Поэтому ты сомневаешься в способности тебя защитить, я понимаю. Но здесь все иначе.
- Да, все по-другому. Здесь наше место, нас двое и мы, знаешь ли, весьма сильны и влиятельны. И никому - ни священникам, ни королям - не позволим угрожать нашей жене и пугать ее так,что она будет сжимать свои дрожащие пальцы в кулаки. Разумеется, если ты не будешь слишком сильно сопротивляться и позволишь защитить тебя, - хмыкнул Глен. - Пока между нами нет любви, но это не значит, что нам безразлична твоя судьба. Хотя, за Блейка говорить не буду, - вдруг лукаво улыбнулся Глен, а потом ехидно добавил: - Он, кажется, по уши в тебя влюблен. И весьма расстроен твоими сомнениями, тайнами и недоверием.
