— Какой результат? — спросила я, уже зная ответ.
— Да, в детях есть магия.
— В ком именно? — спросил Эрон, с силой растирая переносицу.
— Во всех трех, — ответил маг с таким выражением, словно сам не верил своим словам.
— Получается, что дети не могут контролировать магию, а потому Алисия получает повреждения и плохо себя чувствует, я правильно понимаю? — спросил Эрон. — Чем это грозит Алисии, детям и что с этим можно сделать?
— Да, все верно, — ответила я, а потом хотела продолжить, но неожиданно Эрон меня перебил:
— Не отвечайте, леди Марион. Если ваша помощь сейчас не нужна Алисии, то встретимся через час в моем кабинете. Я буду ждать вас, Блейка и моего дорогого родственника, который подслушивает под дверью, но стесняется войти. Мастер Вилх, мы с Иштоном будем тоже ждать вас, так что передохните, пока есть время.
Последнюю фразу сказали магу, который казался самым почтенным по возрасту, на что тот величественно кивнул.
— Мы можем быть свободны? — начал было один из магов, который особо яро говорил мне о «невозможном».
— Нет. Все присутствующие, кроме тех, кого я отпустил, должны произнести магическую клятву, что информация обо всем произошедшем никогда не будет произнесена, написана или даже косвенно озвучена.
— Пойдем, нас это не касается, — сказал Блейк, приобнимая меня за плечи и уводя из спальни. — Или ты должна еще помочь Алисии?
— Нет, она будет в порядке в ближайшее время, — ответила я, позволяя Блейку вывести меня из королевской спальни.
— Все не очень хорошо, да? — вопрос Глена, который стоял слева от выхода, покаался мне риторическим, поэтому я не ответила. В руках моего мужа был мой чемоданчик с самыми необходимыми препаратами и зельями, на который он кивнул: — Тебе пока это не нужно? Я поставлю обратно в наши покои в замке...
— Тут есть покои? — удивилась я. — Разве мы не живем в другом месте?
— Разумеется, но для всех близких к Его Величествам есть пара лишних комнат. За нами закреплена одна такая. Конечно, она довольно скромная в сравнении с нашим домом, но все еще удобная. И в ней можно отдохнуть.
— Но Его Величество Эрон разве не сказал, что будет ждать нас в кабинете?
— Через час, — сказал Глен, полностью оправдывая подозрения короля о подслушивании, а потом протянул мне мои туфли. Я и забыла, где я их сняла. — Слуги подобрали, отдали мне.
Я забрала у Глена свою ужасную обувь и с трудом в нее влезла. Как неудобно! Но не ходить же мне по королевскому замку босиком? Я без капли стеснения оперлась о руку Блейка, который смотрел на меня встревоженно.
— Кажется, мне надо было брать с собой не твой чудо-ларец, а запасную обувь, — рассмеялся Глен, демонстративно махнув моим сундуком.
— Дай его мне, пожалуйста, — попросила я. — Им так махать нельзя. Конечно, я все закрепила, но всегда есть шанс разбить ценные лекарства.
— Прости, — Глен извинился вполне серьезно, от чего мое желание отчитать его (только подумать, отчитать собственного мужа!) ушло.
Но за сундуком я все равно потянулась, крепко схватив за ручку. Глен не стал за не бороться и послушно отпустил.
— Ладно, давай пойдем уже в наши покои, хотя бы будешь знать, куда идти, если придется остаться во дворце. Они, кстати, тут совсем недалеко, думаю, сейчас это для тебя радостная новость с учетом твоей обуви.
— Глен, мне напомнить, кто ей подобрал это орудие пыток? Освежить твою память или ты, возможно, сам вспомнишь? Не только о том, кто это выбрал, но и том, что ты ведешь себя как мальчишка? — Блейк редко говорил так много, но от того его фразы всегда казались более основательными.
Так или иначе, я была очень благодарна ему за поддержку. Шутки Глена мне не были неприятны, но сейчас они были излишними. Шутить в серьезной ситуации — это способ борьбы с плохими новостями, но я слишком погрузилась в свои мысли из-за произошедшего, чтобы правильно реагировать. Да и вообще я сильно задумалась над ситуацией королевы Алисии. Наверное, именно потому, когда мне открыли дверь, приглашая войти в нашу спальню, я не заметила небольшой порог и споткнулась.
Глен успел среагировать первым и схватить меня. Вот только мой сундук он не схватил, потому он полетел, защелка, не выдержав такого зверского обращения, сломалась, а содержимое частично разлетелось по полу.
— Марион, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Глен, который вместо того, чтобы помочь мне подняться, посадил меня прямо на пол и начал снимать с меня туфли. — Ушиблась где-нибудь? Ногу не подвернула? Я сейчас прикажу слуге найти нормальную обувь, извини.
Его руки слегка дрожали, когда он расстегивал пряжку, а я так растерялась, что смогла лишь сказать:
— Все нормально, вот только мой сундук...
— Я все собираю, — отозвался Блейк. — Ничего не разбилось, вот только странно...
— Что странного? — спросила я. — Я очень хорошо прикрепила все зелья, особенно те, которые хранятся в наиболее хрупких флаконах.
— Я не о зельях, а о том, что у тебя из сундука выпал кинжал. Зачем он тебе?
— Блейк, зачем лекарю кинжал? Сам подумай, от разрезки бинтов до... прочих разрезов, — сказал Глен, а потом подхватил меня на руки, сделал два шага и усадил в глубокое кресло прямо с ногами.
Я напряглась, сразу сообразив, о чем говорит Блейк. Кинжал был хорошо прикреплен, как он умудрился вылететь из сундука? И надо же было мне его переложить в сундук для первой помощи буквально пару дней назад! Почему мне настолько фатально не везло?
— Как будто я не знаю, как выглядят лекарские ножи. Они тонкие и острые, режут абсолютно все — даже кости, вот только быстро приходят в негодность. Этот же кинжал, — сказал Блейк, бросая моим ножом в Глена, который легко перехватил оружие. — Боевой. Ни один лекарь не станет использовать кинжал, рукоять которого инкрустирована камнями, да и само лезвие слишком толстое, чтобы подходить для операций или еще каких-либо лечебных дел.
Глен с удивлением посмотрел на кинжал в своих руках и присвистнул:
— Потрясающе. Работа очень искусная, а лезвие пусть и не слишком тонкое, но весьма острое. Идеально подойдет для убийства.
Я сглотнула. Как же не вовремя! И что мне ответить? Соврать, что это талисман, который я постоянно ношу с собой? Или средство самозащиты? Смешно. Любое оправдание будет выглядеть притянутым за уши. Даже менее проницательные люди распознают ложь в моих словах, а что уж говорить о Глене и Блейке. Я просто не могу унижать наши отношения таким откровенным враньем.
— Этот кинжал я использую для особого лечения, — сказала я. — К сожалению, сейчас не могу сказать, для какого. Пусть это останется моей маленькой тайной, хорошо?
Я искренне боялась, что Глен и Блейк отнесутся подозрительно, начнут допытываться, бросать на меня подозрительные взгляды, но...
