Пару раз ко мне даже подходили. О чем-то спрашивали, но я лишь качала головой. Похоже, на моем лице было написано что-то такое, из-за чего меня оставляли в покое.
Неожиданно в полудреме Анаис вытащила из-под ворота моего платья тонкую золотую цепочку. На конце ее обнаружился кулон в виде ключа, украшенный камушками. Какими именно, я не успела разглядеть, потому что девочка сжала его в кулачке и снова засопела, пристроив белокурую головку у меня на плече.
Подумав, что у меня будет еще время разобраться, что именно носила на шее Лорейн Дюваль, я пошла себе дальше, к золотым шпилям и величественным зданиям центра. Хотела поскорее миновать бедный квартал, чтобы не попасть в еще большие неприятности.
Хотя, что могло быть хуже — лишиться всего сразу же в двух мирах!..
В какой-то миг я даже подумывала разбудить девочку и попросить ее идти самой, так как Анаис начала порядком оттягивать мне руки. Но затем решила, что путь лучше подольше поспит, потому что мне начало казаться, будто бы девочка не только выглядела, но и сопела совсем уж нездорово.
Наконец, перестав терзать память Лорейн, — совершенно бесполезное дело! — я принялась размышлять, что нам делать дальше. Переступала ногами, пока внезапно не поняла, что они несут меня… в квартал Солейр — название выплыло из памяти само по себе.
Получалось, что я инстинктивно шла к месту, служившему домом для леди де Эрвэ. К особняку, в который привез ее после свадьбы Флорен де Эрве, и где она прожила в страхе долгих семь лет.
Это место, по словам Эдварда Блейза, мне уже не принадлежало, потому что Флорен де Эрве был одним из мятежников. Его убили, и вся его собственность перешла к короне, а у самой Лорейн Дюваль ничего не было.
Никакого имущества или же собственных денег — даже счета не водилось. Муж ее полностью контролировал и обеспечивал.
Но я упрямо шла, ведомая инстинктом, уверенная, что найду и не ошибусь.
Все правильно, решила я, надо попробовать с домом.
Память Лорейн подсказала, что сейчас в Арвейне ранняя весна, а ночи в Виллерене стоят холодные — до столицы долетали ветра с северных склонов Морейских Гор.
Поэтому мне понадобится теплая одежда. Для дочери и для себя.
И еще еда. Да, уверена, на кухне и в кладовых особняка полным-полно еды! Пусть дом у меня отобрали, а слуги разбежались — они покинули нас, как только Лилии начали сдавать позиции, — я уж как-нибудь найду все и сама.
Допустим, Клинки не позволят нам с Анаис остаться, потому что особняк де Эрве перешел в собственность короля Хуго Игнеза, — но хоть собраться-то мне дадут? Пусть проявят милосердие — у меня все-таки на руках больной ребенок!
Кстати, с этим тоже нужно было что-то срочно делать.
2.2
Но я пока еще не понимала, как мне быть. Где найти врачей в этом городе, если все вокруг закрыто, а люди словно испарились?!
На этот вопрос память Лорейн ответила молчанием. Правда, мне все же удалось из нее выцарапать, что в особых случаях муж посылал за семейным доктором, но где он обирает, Лорейн понятия не имела.
К тому же, я подозревала, что услуги дорогой частной практики мне сейчас не по карману, и придется найти для Анаис более демократичный вариант. Подумывала даже спросить у прохожих — мы как раз миновали бедный квартал и оказались среди лавок ремесленников, — но людей нигде не было.
Ни единой души!
Дома явно стали получше, на улицах появились конструкции, указывавшие на существование в этом мире водопровода и канализации, — на что я пусть устало, но все же порадовалась, — только вот расспросить оказалось некого. Не стучаться же в закрытые двери?
Когда я стала раздумывать и над этим вариантом, мимо меня пронеслись вооруженные всадники, заставив отпрянуть и прижаться к стене дома, а на следующей улице на моем пути возникли мужчины в темных плащах и в черной форме с алыми клинками на груди.
Их было трое, они приближались, и я замерла, судорожно размышляя, стоит ли бежать без оглядки, или все-таки дождаться и узнать, что им от меня понадобилось.
Затем вспомнила о выданной в цитадели бумаге и решила остаться.
Когда они подошли, я внезапно почувствовала идущие от них вибрации, сходные с теми, которые ощутила в комнате для допросов. Казалось, внутри каждого из мужчин был припрятан работавший камертон — потому что от них исходили странные, неслышимые ухом и невидимые глазу излучения.
Магия, выловила я ответ из памяти Лорейн Дюваль.
Эти люди — такие же маги, как и Эдвард Блейз, и мне стоит держаться от них подальше! Потому что я — обычний человек и подобными силами не обладаю. К тому же, я — вдова лорда де Эрве, а фамилия моего мужа сейчас это как позорное клеймо.
Но бежать я не стала, хотя маги мною заинтересовались. Подошли, и внутри все сжалось — на этот раз я поняла, что ощущаю не свой страх, а Лорейн. Это были остатки ее чувств, которые иногда перехватывали власть над моим разумом.
Но эти остатки ослабевали.
Постепенно я становилась самой собой — Марьяной Вороновой, разведенной девицей тридцати трех лет отроду, с высшим образованием, отличной карьерой в западной компании и свободным владением двумя иностранными языками, которые оказались никому не нужны в этом мире.
Тут один из мужчин спросил, кто я такая, на что я назвала свое новое имя. Сказала, что меня зовут Лорейн Дюваль, и если господа маги хотят, то могу показать свой паспорт и еще бумагу…
Но документами господа маги не заинтересовались. Заявили мне, что я дуреха, и что сегодня мне нечего делать на улицах. Особенно с ребенком на руках — в Виллерене сейчас неспокойно. Мало ли, Лилии снова попытаются отбить столицу, а я разгуливаю здесь по улицам!..
На это я хриплым голосом сообщила, что как раз возвращаюсь домой. У меня было небольшое дело в этом квартале, но мне как раз очень хочется убраться с улиц…
— Где вы живете, мадам Дюваль? — любезно поинтересовался один из магов.
— Квартал Солейр, улица Острых Клинков, — чуть замешкавшись с ответом, отозвалась я, подавив приступ панической атаки.
На миг мне показалось, что адреса из памяти уже не выловить, но мне все-таки это удалось.
