Но мирного пути не существовало — Лилии надеялись, что убийца сделает свое черное дело, и король Хуго все же умрет. Только это могло спасти мятеж, потому что Лилии продолжали терять своих сторонников, а в столице и других крупных городах Арвейна начались бунты, которые так просто было не усмирить.
Именно тогда Флорен уехал с дочерью и тремя повозками в Варден.
Но все же вернулся в Виллерен через пять дней и Анаис с собой привез. На расспросы Лорейн ответил, что ее отец — старый болван, а брат еще больший. Но они живы, так что пусть она целует ему руки — ее родных он все-таки не убил.
И еще, пусть заберет свой ключ… Швырнул ей украшение, и Лорейн принялась его ловить.
И вот теперь, снова потянувшись к груди, на которой давно уже ничего не висело, я в который раз попыталась вспомнить, откуда взялся тот самый ключ.
Рылась в памяти Лорейн, которой казалось, что он был у нее всегда. Но ключ сам по себе был довольно большим, так что вряд ли его повесили ей на шею сразу же после рождения…
Значит, украшение появилось позже. Но когда?!
Наконец, выловила из памяти мимолетное воспоминание.
Ключ подарил ей отец. Был какой-то повод, похоже, день рождения, и он надел подарок маленькой Лорейн на шею. Сказал, что это вещь ее матери, которую Лорейн никогда не знала.
От чего этот ключ, так ей и не объяснил. Но Лорейн вполне хватило и того, что эта вещица когда-то принадлежала Ингрид Дюваль.
Правда, Артур в тот же день попытался этот самый ключ у нее отнять, но отец ему не позволил. Строго-настрого запретил, чуть ли не впервые встав на защиту дочери.
И ключ остался у нее.
Ну раз так, подумала я, то Артур мне все о нем и расскажет!
Обратилась к нему с этим вопросом, когда брат, позевывая, спустился вниз — выспавшийся, свежевыбритый и довольный собой. Оказалось, он уже успел перенести свои вещи, перебравшись в «Королевский Клинок» окончательно и бесповоротно, хотя договор мы с ним еще не подписали.
Но и он, и я знали, что это всего лишь вопрос времени.
Артур с удовольствием позавтракал, похвалив повара. От кофе отказался, обозвав его «брабусской заразой», на что я пожала плечами, заявив, что не хочет и не надо, нам со Ставросом больше достанется. Затем поманила Артура за стол возле камина — мой «столик переговоров», — и спросила у него о том, что меня тревожило.
— Помнишь, — сказала ему, — у меня на шее всегда висел золотой ключик. Тот самый, с камушками?
Артур кивнул, заявив, что помнит.
— Может, ты знаешь, от чего он?
— А где ключ-то? — поинтересовался брат.
Но затем отвлекся, с явным интересом уставившись Анью — розовощекую, с длинной косой, — которая направлялась к пробудившимся изморцам. Те восстали ото сна и теперь с осоловевшим видом сидели за столом, и Анья у них спросила, желают ли они позавтракать или для улучшения здоровья сперва принести пива?
— Даже и не думай, — сказала ему, — потому что это не твое! Анья сейчас с Леннартом, и у них все серьезно. — Я видела, какими глазами на нее смотрел мой бармен.
На это Артур засобирался было возразить, приняв молодецкий вид, но я тут же добавила:
— Помни, я всегда могу выкинуть тебя из своей таверны по любой причине, которая покажется мне достаточно для этого серьезной. А мужские раздоры в коллективе из-за девушки, как по мне, это крайне серьезная причина. Поэтому ты либо перестаешь смотреть в ее сторону, либо готовься жить под мостом в коробке.
— В какой еще коробке?! — нахмурился Артур.
Из-под холодильника, хотела сказать ему. Но не сказала.
Вместо этого заявила, что больше предупреждать я не стану, а сама твердо решила пойти и… устроить в погребе магический холодильник. Пора уже, ну сколько можно откладывать?!
— Так что насчет ключа? — наконец, спросила у него, когда Артур заявил, что не сильно-то и хотелось.
— Какого еще ключа? Того, маминого?
— Да, маминого! — закатила я глаза. — Ты знаешь, от чего он?
— Конечно же, знаю, — отозвался он, словно это было какое-то совсем уж обыденное дело, тогда как я… Признаюсь, мое сердце заколотилось с удвоенной скоростью.
— Прекрасно! — выдохнула я, подумав, что если этот ключ открывает что-то скрытое от посторонних глаз в Вардене, то я на правильном пути. — И от чего же он?
— От старого подземного склепа. Того самого, на месте которого выстроили беседку. Помнишь, ту, белую, в саду?
На это я кивнула, потому что Лорейн беседку помнила. Затем спросила у Артура, что за склеп, потому ни о чем таком она не слышала.
— В нем лежат старые кости маминых родственников. Отцу никогда не нравилось то место, он запрещал мне туда ходить, а тебе так и подавно решил ничего не рассказывать. Как мама умерла, с тех пор в том склепе никто не бывал. Позже отец снес вход и построил там беседку, а ключ от склепа оказался никому не нужен. Поэтому папа его и… гм…
— Он подарил его мне, — кивнула я. — Никому ненужную безделицу никому ненужной дочери.
Артур замялся, заявив, что он больше так не думает, но я пожала плечами, спросив, почему отец запрещал ему ходить в склеп. Ясное дело, место не слишком располагает для прогулок или детских игр, но все-таки семейная память и все такое…
Оказалось, «все такое» хранило в себе подвох.
— Разве не помнишь, что вся мамина семья умерла от чумы? — вскинул темную бровь Артур. — Все до единого, выжила только она. Мама тоже заболела, но все-таки выздоровела, а ее родню похоронили в том склепе. Поэтому отец и запрещал. Боялся, что болезнь может каким-то образом снова вырваться на свободу. Но маме запретить он не мог, она слишком любила то место. Сидела там часами и плакала…
— Прекрасно! — вновь выдохнула я. — Значит, старые чумные кости, к которым никто, кроме мамы не спускался?!
Артур подтвердил, что никому бы в Вардене такое и в голову не пришло.
— Интересно, а мой муж… Мой покойный муж мог знать об этом месте?
Брат пожал плечами, заявив, что сие ему неведомо. Мог и знать, почему и нет?! Они с отцом много лет подряд вели общие дела, занимались закупкой фуража для армии в нашем графстве. Но потом рассорились, когда Флорен примкнул к Лилиям, а до этого были добрыми друзьями.
Вот, папа меня как раз ему и сосватал.
К тому же, наш отец всегда был за Клинки, и его за радикальные взгляды Лилии могли и не пощадить — он их не скрывал. Но мой муж за него заступился. Сказал, что папа — старый дурак, поэтому пусть сидит и не высовывается из Вардена.
Вот отец и сидел, не высовываясь. Только мятеж нашел его сам — папа погиб, когда пытался не позволить сжечь наше имение.
Правда, Артур тогда был в столице и всех подробностей не знал. Увидел позже, когда приехал. Но там не осталось ничего, на что смотреть.
