— К сожалению, как показала практика, спрятаться в Бездне для светлого мага даже сложнее, — заметил Ренельд.
— Как её аура ещё не потемнела после таких-то деяний, — хмыкнул его величество.
— Может, и потемнела, мы не знаем. Если так, то она точно как-то себя проявит, — Ренельд помолчал. — Что ты решил насчёт Лоррена?
Лицо короля сразу потемнело.
— Что я могу решить насчёт него? С каждым днём ему становится всё хуже. И если мы не найдём способ, как восстановить свет его ауры хотя бы до минимально необходимого уровня, чтобы он оставался в здравом уме… То всё закончится плачевно, — он вздохнул, прикрыв глаза. — Ренельд, скажи, что ты сумеешь что-то придумать! После всего, что вы проделали с Мариэттой!
— Ты сейчас напоминаешь мне отца, — тот даже сделал шаг назад. — Я не помню его в те моменты, когда он был захвачен мыслями о “восстановлении” моей ауры. Но мне кажется, он выглядел и говорил примерно так же.
— Он не мог говорить так же, потому что тьма не угрожала твоему разуму! — Ивен слегка повысил голос. — Я не собираюсь возвращать ему статус моего наследника. Просто хочу… Чтобы он хотя бы жил нормально.
— После всего… Жить без постоянного надзора и контроля он не сможет. Слишком большие повреждения. Слишком долго над его аурой измывались. Такое не излечивается никогда. Это как шрам, только не на лице.
— Ты же понимаешь, что он мой сын! И просто так я это не оставлю.
Глаза короля налились гневом.
— Я понимаю. Это меня и пугает. Чем ты тогда лучше того же Собирателя, кем бы он ни оказался в итоге? Ещё немного — и ты начнёшь подумывать о том, у кого бы забрать ауру, чтобы отдать её Лоррену?
Ренельд угрожающе сощурился.
“Полегче, Рен! — напомнил Лабьет. — Ты, кажется, разговариваешь с королём. А он сейчас явно не в том расположении духа, чтобы выслушивать грубости”.
— Его одолевают опасные мысли, — ответил тот. — Хотя я понимаю, что видеть мучения своего ребёнка — нет ничего хуже. И второй раз терять его.
“Я надеюсь, что ты это понимаешь, — хмыкнул шинакорн. — Кстати, а о своих детях ты подумать не хочешь? Мне кажется, наше пребывание в делах и хлопотах уже затягивается. Ты не сможешь проверить каждую гостиницу в поисках Денизы. Так что пока… Можно и притормозить. Пусть всё утихнет и эта мерзкая дамочка потеряет бдительность…”
— Может, ты и прав, конечно, — Ренельд едва сдержал улыбку. Иначе король подумает странное. — Но потерпи ещё немного.
— Я понимаю твоё возмущение, — помолчав, продолжил Ивен. — После всего, что случилось с твоей женой. И твоим братом. Да и со многими магами, кто лишился ауры. Но я не готов пока рубить сгоряча. Хотя… Я проведу новый выбор преемника через год. В этом всё слишком запуталось — всё пошло не так. Я уже отметил некоторых потенциально сильных отпрысков рода, кто мог бы через время показать свои умения лучше.
— И Ксавье, — добавил Ренельд.
Ивен вдруг улыбнулся.
— И Ксавье тоже. В конце концов, кажется, он взялся за ум?
“Ой, не то слово как взялся, ваше величество. Так взялся, что я уже изнемогаю. Пойдём есть, Рен?”
— Думаю, это верное решение, — ответил тот всем сразу. — Я буду держать тебя в курсе поисков Денизы.
Ивен кивнул, вновь задумавшись.
Ренельд поманил Лабьета взмахом руки, и они тихо вышли из кабинета.
Мариэтта, кажется, уже тоже изнемогала, она подпрыгнула с дивана у окна, едва услышала шаги Ренельда. Ли выбежала с балкона, яростно мотая хвостом, и тут же бросилась к Лабьету, что-то нежно урча. Кажется, с каждым днём их отношения становились всё проникновеннее.
— Как визит Юго? — сразу спросил Ренельд, предупреждая её расспросы.
Недавно ауроправ напомнил, что за аурой Мариэтты необходимо внимательное наблюдение пока не станет понятно, что всё хорошо и никаких неожиданностей не случится.
— Он уехал ещё утром, — Мари подошла неспешно, вернув себе самообладание и степенность. — Сказал… Сказал, что всё стабильно и новые элементы тьмы прижились. Как это ни странно.
Ренельд взял её за руку и вывел на балкон, оставив шинакорнов в гостиной — тереться носами и всем, чем они ещё захотят потереться. Уберечься от расспросов жены полностью не удалось. Пришлось обрисовать ситуацию хотя бы в общих чертах, чтобы она немного уняла своё любопытство и беспокойство.
И Ренельду хотелось, что бы однажды они вообще перестали обсуждать Собирателя и всё, что связано с этим именем.
— Пока Дениза на свободе, я не смогу быть полностью спокоен за тебя, — заключил он, мягко притягивая к себе жену за талию.
— Как это называется? — она воздела глаза к порозовевшему на закате небу. — Паранойя.
— Я серьёзно. Учитывая, как она тебя ненавидит, от неё можно ожидать совсем уж иррациональных гадостей. Даже в ущерб ей самой.
— Если бы она этого хотела, то убила бы меня, а не заперла в комнате.
— Я не говорю про убийство. Но уже то, что случилось с твоей аурой, было очень опасно. И хорошо, что закончилось именно так.
Мари кивнула, отчего-то пряча взгляд, словно о чём-то задумалась. Ренельд тоже подумал о том же — скорей всего. Но давить на неё по-прежнему не хотел. Пусть она решает сама.
Пока он так смертельно устал, что просто лечь в постель рядом с женой для него было бы едва не самым большим удовольствием.
Наверное, именно поэтому следующее утро выдалось особенно добрым. Ренельд ещё не проснулся толком, но уже ощутил соприкосновение — кожа к коже — с Мари, которая лежала под боком, обхватив его одной рукой. Ночью она слегка неловко попыталась устроить голову у него на плече, и теперь её дыхание щекотало шею.
Просто потрясающее чувство завершённости — когда наконец всё складывается так как нужно, когда в душе — несмотря на внешние неурядицы, полнейшее спокойствие. Ренельд осторожно переложил жену на подушку рядом и, оперевшись на локоть, уставился на неё, как влюблённый адепт-первокурсник. Она ещё некоторое время как будто спала, а затем её губы понемногу начали растягиваться в хитрой улыбке.
— Ты во мне дыру не проглядишь? — прошептала она, ещё не размыкая век.
