— Поймала! — радостно закричала она учительнице. Та с трагическим видом взирала на беснующийся рюкзак.
Класс гудел. Самые смелые подбежали к рюкзаку поближе.
— Это кто? — крикнул Геннадий.
— Оно живое? — поинтересовалась Белла.
— Майкки, ты что, принесла в школу домашнее животное? — строго спросила учительница.
— Да нет, — запротестовала Майкки. — Это просто такая очень странная игрушка. Говорю же, она даже не моя. Я нашла ее в снегу! И тогда она совсем не двигалась.
Учительница покачала головой:
— С этим надо разобраться как следует. Думаю, придется нам с тобой пойти к директору.
— Теперь тебя точно оставят после уроков, — прошептала Юлия.
— Я же ничего плохого не сделала! — сердито прошипела Майкки в ответ и показала язык.
— А Майкки показывает язык! — тут же пожаловалась Юлия.
Учительница нахмурилась.
— Майкки, возьми с собой игрушку, пойдем. Первый класс, я скоро вернусь! Займитесь пока своими проектами.
Майкки сердито прищурилась и подобрала с пола бьющийся рюкзак — существо внутри изо всех сил старалось освободиться. К счастью, ткань была крепкая.
Учительница застучала каблуками по школьному коридору, даже не оглядываясь. Майкки с рюкзаком следовала за ней, хотя поспевать за учительницей было сложновато.
Так они добрались до конца коридора, повернули и пошли мимо столовой в то крыло, где располагались кабинеты учителей и директора.
Майкки подняла голову. Из столовой открывался самый красивый вид — вся стена там была прозрачная, одно большое окно. Таинственно белел краешек заснеженного леса: свет начал понемногу побеждать, хотя за окном все еще были холодные синеватые сумерки.
Майкки вздохнула. Не стоило вообще сегодня идти в школу. Надо было остаться дома, в ванной, с Привратницей и халатом.
И вдруг она заметила что-то между деревьями. Там шел кто-то большой, темный и мохнатый. Майкки прищурилась. Неужели бука? Уруру наконец-то пришла? Каблучки учительницы стучали все дальше, но Майкки это уже не волновало. Тонкие осинки на краю леса раскачивались — сквозь них явно кто-то пробирался. Из-за веток показалось крупное серо-коричневое существо. Оно остановилось и посмотрело на Майкки круглыми ярко-желтыми глазами.
— Уруру! — ахнула Майкки. — Подожди меня. Подожди!
Майкки развернулась и помчалась по коридору обратно. В раздевалке она впрыгнула в красные сапожки, сдернула куртку с крючка и с рюкзаком на плече выбежала через ближайшую дверь на улицу.
— Уруру! — закричала она. — Я бегу! Только никуда не уходи!
Она свернула за угол школы. Здесь заканчивался школьный двор и снега было гораздо больше, сквозь него пришлось пробираться, но Майкки уже увидела, что Уруру неуверенными шагами, точнее прыжками, двинулась ей навстречу.
Майкки уронила неугомонный рюкзак в снег и крикнула:
— Ты пришла! Моя лучшая в мире бука! Иди скорей ко мне, я тебя обниму!
Майкки раскинула руки и, расшвыривая снег, бросилась в пахнущие погребом бучьи объятия. Прижалась к ней крепко-крепко. Из глубины, из-под мохнатой шкуры, шел ровный, успокаивающий стук: ту-тум, ту-тум. Он словно говорил Майкки: «Не бойся, все будет хорошо».
Глава двенадцатая
Проблемы в гостиной
В дверь позвонили. Мама бросилась открывать. На пороге стояла Хилла с незнакомым мальчиком, но мама, как ни странно, не придала этому никакого значения.
— Проходите, проходите. — Она махнула рукой и так же торопливо побежала обратно. Хилла удивленно посмотрела ей вслед. Мама скрылась в гостиной — оттуда доносился шум и какое-то странное шипение. Что тут еще творится?
— Мама у тебя вообще на расслабоне, — одобрительно заметил приятель Хиллы.
Хилла покачала головой:
— Да обычно нет… А тебе не кажется, что как-то странно пахнет?
Мальчик принюхался:
— Ну… Немножко. Наверное, компост. Или кто-то чистил картошку и не выбросил очистки.
— Сомневаюсь. Подожди-ка здесь. — Хилла последовала за мамой и остановилась у входа в гостиную.
— Ну конечно! — выдохнула она. — Слушай, Миккис, сегодня неподходящий день для гостей. Иди-ка ты лучше домой. Я тебя позову как-нибудь в другой раз.
Мальчик у нее за плечом издал удивленный возглас — он, конечно, не остался у дверей.
— Я тебе что сказала? Подождать! — сердито буркнула Хилла.
Миккис смущенно повел плечом, не сводя глаз с гостиной. Там было полно народу, и большая часть собравшихся склонилась над чем-то шипящим и гремящим на полу.
Большая часть состояла из Майкки в красных сапожках, Привратницы (такой же зеленой, как всегда), встревоженных мамы с папой и Рунара, опирающегося на две палки — он снова стал выглядеть на свой истинный возраст. Рядом с Рунаром стоял Каапо и то и дело щелкал фотоаппаратом.
Возле Майкки восседала на полу бука — большая, мохнатая, темная бука, без всяких сомнений их Уруру. Она прижималась к Майккиному боку, а Майкки крепко обнимала обеими руками букину ручищу.
На другом конце комнаты стояли, прислонившись к стене, две чужие буки. Они поводили желтыми, похожими на теннисные мячики глазами из стороны в сторону — следили за происходящим.
— У вас тут что, карнавал? — шепнул Миккис.
— Да если бы, — пробормотала Хилла.
Мама обернулась к ним:
— Ну что же, заходите и вы. У нас сегодня много гостей. Хотите посмотреть, что Майкки нашла в снегу? Не снимай ботинки, мальчик, не снимай! На полу мусор, и, вообще, мы теперь все ходим в обуви из-за Хиллиной ноги…
— Мама, — зашипела Хилла.
— Ах да, прости, — осеклась мама.
— Меня зовут Миккис. — Мальчик вежливо протянул руку. — Мы с Хиллой вместе играем в футбол.
— Миккис, очень приятно. Не пугайся, Миккис, у нас сегодня немножко… Немножко не как обычно. Обычно у нас все как у обычных людей, верно, Хилла?
Хилла ответила страдальческим взглядом, и мама отвернулась. Из-за маминого плеча Хилла смотрела на стоявшую на полу клетку, в которой раньше жила морская свинка Паулина. Теперь в клетке билось и шипело похожее на ящерицу существо.
— Это кто? — спросила Хилла.
Рунар поднял голову, на изборожденном морщинами лице читался глубокий интерес:
