Буки ничего не ответили, только таращились. Майкки оглядела стены, уже начавшие покрываться серым налетом.
— Это вы открыли окно? Вы хотели проветрить? — безуспешно допытывалась Майкки.
Майкки сморщила нос. Проветривание не помогло: в квартире явственно ощущался запах гнилой картошки. Наверное, четыре буки и Привратница в городской квартире — это все-таки чересчур? Рано или поздно маме с папой это надоест. Майкки вздохнула. Хорошо хоть скоро декабрь, и большую часть дня так темно, что пыль не бросается в глаза. Может, и с запахом можно что-то сделать? Майкки вспомнила, что на кухне в шкафу были ароматические свечи. Как раз скоро Рождество, так что свечи будут к месту, и никто ничего не заподозрит.
Дверь ванной открылась пошире, и оттуда выглянула Привратница. Она очень обрадовалась, увидев Майкки:
— Стрекотунья! Как ты рано сегодня. Я тебя так рано и не ждала!
— Вообще-то я только привела Уруру, учительница почему-то не захотела, чтобы она оставалась в классе. А с кем это ты там болтала?
Зеленое лицо Привратницы преисполнилось важности:
— Мы с Великим Духом обсуждали почту.
— Халат проснулся, хотя меня даже не было дома? — изумилась Майкки.
— Великий Дух проснулся, — покивала Привратница.
— Да никакой он не Великий Ду х, — засмеялась Майкки. — Никак ты не запомнишь?
— Каждый может думать так, как думает, верно я говорю, стрекотунья?
— Ой, ладно. А что за почту вы обсуждали?
— Иди посмотри. Как ты ушла утром, так письма и посыпались. Ох, сколько их было! Я со счету сбилась. Мы с Великим Духом решили, что должна же тому быть какая-то причина, как ей не быть.
Майкки сбросила сапожки, подбежала к двери ванной и ахнула.
На кафельном полу стояли три ведра с сухими листьями. Ванна тоже была полна ими до краев. Листья лежали кучками на полу и заполняли тазы и тазики. Над всем этим безобразием хлопотал халат, как никогда бодрый и полный сил. Он тоже обрадовался Майкки:
— Привет, дружок! Не ожидал тебя так рано. Погляди-ка, что у нас тут.
— Как это ты проснулся, когда меня даже дома не было? — спросила Майкки.
— Ну сейчас-то ты дома, да? — усмехнулся халат. — Но мне и впрямь полегчало. Мы с Привратницей отлично проводим время. И запах от нее я уже почти не замечаю.
Майкки покосилась на Привратницу, которая сидела на полу и раскладывала разноцветные листья по кучкам и тазикам.
— А Привратница тоже тебя слышит?
— Пока нет, увы, пока нет, — покачал капюшоном халат. — Но зато я ее прекрасно слышу. Мы вместе изучали почту. Эти письма куда лучше тех, которые ты приносила — совершенно не рваные. Привратница отлично разбирает почерк, точнее рисунок, — это, собственно, письма-картинки. А я вычисляю отправителей. Вместе мы, как ты понимаешь, сила. Как только она научится меня слышать, мы сможем горы свернуть.
Майкки фыркнула:
— Ну да, и как только она запомнит, что ты никакой не Великий Дух, а просто халат!
Как ни странно, халат ничего не ответил. Майкки расстегнула куртку и сбросила ее на пол перед дверью.
— Можно мне тоже войти?
— Отчего же нельзя, — отозвалась Привратница.
— Входи-входи, — отозвался халат.
Майкки опустилась на пол рядом с Привратницей.
— А почему окно открыто?
— А это я открыла, — объяснила Привратница. — Жалко мне стало муравьев. Они ведь не привыкли к такой стуже. Даже не понимаю, как они еще ползают, как на лапках своих тонких держатся, когда с каждым днем все холоднее да холоднее, — Привратница сочувственно покачала головой.
— Они обычно никуда не ходят зимой, — объяснила Майкки. — Они впадают в спячку до весны и просыпаются, только когда становится тепло.
— Да что ты? — не поверила Привратница. — Это кто тебе сказал?
— Учительница в школе. Она все время что-нибудь такое рассказывает. Ой, я же забыла Уруру в прихожей!
Привратница удивленно посмотрела на Майкки, которая крикнула в дверь:
— Уруру, можно проходить, все в порядке!
Бука в прихожей одобрительно буркнула.
— Ты ведь знаешь, что она голодная? — уточнил халат. — Буки не ели ничего с тех пор, как вышли на поверхность.
Майкки озабоченно наморщила лоб:
— Я думала об этом — что им есть зимой? Но ничего не придумала. Собиралась спросить у Рунара и забыла. Что им можно дать? Все листья, наверное, уже примерзли к земле. Может, они будут капустную запеканку? Она ведь очень похожа на гнилые листья.
Халат повел рукавом над ведром с листьями, будто помешивал кашу в кастрюле.
— А это что, дружок? Разуй глаза.
— Письма? — с сомнением проговорила Майкки.
— Подумай еще, будь добра, — попросил халат.
— Да ты что? Разве можно скормить букам письма? Вот эти листья?
Привратница посмотрела на них обоих:
— Великий Дух сказал тебе, что это все — бучья еда? Правильно я поняла?
Майкки кивнула.
— Мы так решили с Великим Духом, — удовлетворенно заметила Привратница. — Мы с ним уж как только эти листья ни разглядывали — нет на них ничего. Ни рисунков, ни букв, ни одного словечка. А листья это самые такие, как буки любят. Съедобные листья. Вот мы и решили, что кто-то посылает букам из дома передачки с едой.
— Кто же это?
— Этого мы еще не разузнали. А все-таки кто-то посылает. Кто-то, кто знает, что буки здесь и им нужна еда. Кто-то под землей о них заботится. Может, тот самый, кто их послал.
— Ведьмы? — испуганно спросила Майкки.
— Вот еще! — Привратница покачала головой. — Точно не ведьмы! Я думаю, что бук сюда прислали, чтобы зазвать под землю Великого Духа.
— Зачем букам халат? — фыркнула Майкки.
— А то непонятно?
— Нет, непонятно. Объясни, — попросила Майкки.
— Да потому что Великий Дух единственный, кто нашел управу на ведьм. А ведьмы уже всем под землей надоели. Вот бук и послали за подмогой. Времена-то меняются. Глядишь, скоро я и вернусь обратно к своей двери.
Майкки глянула на халат, который деловито и бодро сортировал листья. Он слышал, о чем говорили Майкки с Привратницей, но в разговор не вмешивался. Почему? Майкки не понимала. Она вздохнула и снова повернулась к Привратнице.
— Ну что ты заладила — «Великий Дух» да «Великий Дух»? Это неправда, он просто халат. Он не умеет колдовать, не умеет побеждать ведьм. Халат, ну скажи ей!
