— А сейчас не страшно? — с подозрением спросила я.
— Нет, — усмехнулся он. — Это же была шутка, Мередит.
Что-то мне по-прежнему не смешно. Чёрт с ним, с младенчеством, как поверить, что я — колдунья? Сделать что-нибудь? Наколдовать?
— А я смогу окна открывать?
— Попробуй, — махнул рукой Карфакс и откинулся на спинку стула.
Так, ладно. «Момент истины», как пафосно изрекал дедушка, отправляясь «до ветру». Нужно в точности повторить то, что делал колдун. Сложить пальцы щепотью, посмотреть на раму и щёлкнуть.
— Раз, — прошептала я, чувствуя себя глупо. Искры на пальцах не появилось, рама не шелохнулась. — Мимо.
— А ты заклинание произносила? — коварно улыбнулся Карфакс. — Бездна с ним «вслух», хотя бы мысленно?
Прилетел щелчок по носу, ага. Я сконфужено разгладила передник и буркнула в ответ:
— Нет.
Я же ничего не знаю. Он опять надо мной издевался!
— Нужно учиться, Мери, — вздохнул колдун. — У тебя есть дар, но он бесполезен без знаний. Сегодня же возьмёшься за книги.
— Только с делами закончу. Колдовской огород после наших бесед совершенно точно нуждается в прополке.
— Хорошо. И на рынок сходи. Я дам тебе больше денег, чем обычно. Устроим пир.
О, какая щедрость! Неужели, наконец-то, получится досыта наесться? Или по меркам обнищавшего колдуна «Пир» — всего лишь дополнительный кусочек чёрствого хлеба? Я выставила вперед руки, ожидая, когда в них посыплется золото, но Карфакс снял с пояса кошелёк и дал мне пять монет. Да уж. Больше, чем обычно, ага. На одну моменту.
«Скупердяй» — мысленно обругала его я и, поклонившись, вышла из гостиной.
Любопытство жгло проверить огород. Я думала, что во дворе сражу же попаду в непроходимую чащу, но из-за башни всего лишь показался побег гороха. Мда. И это после двух песен и содержательной беседы. Сколько же лет нам придётся возвращать Карфаксу силу? Кто бы ни охотился за шаром, он прибудет в замок намного раньше, чем колдун сможет дать отпор.
«А ты? — тоненько пискнул внутренний голосок. — Мери, ты ведь теперь колдунья».
Ага, ведунья-неумеха. Лекарка-калекарка. В смысле калечить буду, а не лечить. Засуху вызывать вместо дождя и губить посевы. Эдак и до восстания в деревне дело дойдёт. Староста соберёт народ, вооружит их вилами и отправит в атаку на замок. Не о такой жизни я мечтала, ой, совсем не о такой.
Непролазные дебри за башней всё-таки нашлись. Стебли гороха собрали покрывало в комок, туго его перемотали и подняли над моей головой. А уж какие там висели стручки.
— Однако! — с громким свистом сказала я, потянулась к гигантскому гороху.
Две моих ноги сложить — и то будет мало. Знатный стручок! Королевский. Надеяться не стоило, что смогу оторвать его голыми руками. Ножи тоже не годились. Я взяла топор, растянула стебель по земле и от души рубанула. Остро запахло свежескошенной травой. Стручок отделился, а вскрывать его всё равно пришлось долго. Пальцы болели, как я кромсала ножом толстенную кожуру. Горошины внутри выросли до размера маленькой капусты.
— Вот вам и пир, господин колдун. Ораву детей прокормить можно.
Горошину я решила попробовать. И очень расстроилась, когда лезвие ножа с трудом в неё воткнулось. Ну да, перезревший горох твердел, а потом усыхал. Прям до слёз обидно. А если её сварить? Купить на все деньги Карфакса новый котелок и кипятить до утра? Получится позавтракать? Эх, вряд ли.
С досады я надавила на нож, и горошина треснула, как арбуз. Я чуть из рук её не выронила. Резанула глубже, а изнутри посыпался самый настоящий горох. Крупный, зелёный, ароматный. Кто ж его туда засунул? Он таким вырос? Невероятно. Вместо шести горошин в стручке получилось шесть кульков отборного гороха!
— Ай, да шар! — вскрикнула я и от восторга закружилась на месте. — Ну придумал. Ну молодец!
Интересно, что ещё он мог? Выращивать помидоры, уже засоленными в банках? Огурцы в мой рост? А если посадить тыкву, то в ней жить можно будет? У меня голова кружилась от картины грядущего изобилия, но тот же противный внутренний голосок живо напомнил:
«Это всё из твоей силы Мери. Ты тратишь себя на огород».
Действительно. Теперь я знала, кто оплачивал наш пир, и в груди впервые шевельнулась жадность. Эдак я стану как Карфакс. Слабой безобразной старухой. Зато с закромами, полными еды. Нет, так дело не пойдёт. Горох соберу, и хватит нам урожая. Пусть лучше шар мою силу на восстановление замка тратит. Всё полезнее, чем сотни мешков гороха. А то, что мы с колдуном не съедим — продать можно. Никто не заподозрит, что горох какой-то не такой. Выглядит он вполне обычно. Главное, стручки покупателям не показывать. А если сделка сладится, то и золота станет больше.
Сколько лет Карфакс расходовал свои денежные запасы, что до такой скупости дошёл? Новых-то богатств не появлялось. Где колдун вообще шлялся триста лет? Старого лорда Роланда Мюррея всерьёз считали мёртвым. Не загулявшим, не пропавшим без вести, а мёртвым. И как он себе врагов нажил, которые собирались прийти за шаром? Ох, загадок становилось только больше. Ладно, солнце ещё высоко, работа ждёт. Я принесла с кухни мешочек для муки, насыпала туда гороха и пошла на рынок.
* * *
Бойкая утренняя торговля уже прошла. У палаток остались либо самые упорные из купцов, либо самые невезучие. Кто весь день «лицом проторговал», как они сами любили шутить. Свежего хлеба и рыбы уже не найти, мясная вырезка кончилась, зато с овощами у зеленщиков полный порядок. Они всегда стояли до последнего. Уж лучше продать, чем завтра выбросить увядший укроп с петрушкой.
По местным порядкам я не могла поставить свою корзину и кричать цену на весь рынок, зазывая покупателей. Разрешение требовалось взять в городской ратуше. Да ещё и не всем его давали. Крестьяне, чего лорду оброком не платили, приносили раз в год на ярмарку. Служанки, вроде меня, вообще за одними покупками приходили. «Коли трудишься на господина, то какая тебе торговля?» Оставалось договориться с зеленщиком и тихонько выложить ему свой товар на прилавок. Себе мизерную плату попросить, а там, за сколько продаст — всё его. Я так и настроилась поступить. Уже рот открыла и воздуха глотнула, но задумалась.
Зеленщика хорошим видом гороха не проведёшь, он обязательно спросит: «Где взяла? Да ещё и так много, как мне обещаешь?» Сама я вырастить горох в начале лета не могла. Пусть земля будет трижды чёрная и жирная, природу не обманешь. С юга привезла? Зачем? Да и не довезла бы совсем уж с дальнего юга, горох бы испортился по дороге. Что же соврать? Заикнусь о погребах Карфакса, все купцы на рынке разом побледнеют. «Колдовской горох! Нам его даром не надо! Шла бы ты отсюда, девка. Да поживее!» Засада. Выходит, зря притащилась сюда в такую даль? Наберу скудной снеди на ужин и обратно пойду? Обидно станет. Нет, выход должен быть!
За разрешение на торговлю мне самой не заплатить. Слишком много в ратуше за него просили. Купцы приезжали с товаром и с деньгами. Морщились, но платили, потому что знали — в накладе не останутся. А мне хоть в лепешку расшибись, столько денег не достать. У родителей попросить? Им тоже придётся объяснять, откуда горох. К Карфаксу обратно идти и долго рассказывать, зачем мне торговое место? Он не согласится. Я в замке нужна. За книгами должна сидеть, шар разговорами развлекать. И тут никак.
