Ох, да, бабушка терпеть не могла всех магов. Говорила, что из-за их алчности, распущенности и глупости мы прячемся в лесу. Чтобы ничего общего не иметь с ними. И, конечно, она не пустила бы на порог нашей хижины одного из таких «ленивых глупцов».
«Лживых и ленивых,» — напомнила я себе.
Нельзя верить всем подряд. В конце концов Девиль — один из тех, кого мог бы опасаться господин учитель. Вдруг он узнал про шар и обманул Питера, чтобы подобраться к могущественному артефакту?
— О дурном характере моей бабушки ходят легенды, — заметила я вслух, — а про то, что мой выброс распустился огненным цветком, вам рассказал господин Монк. Простите мне моё недоверие, но всё выглядит очень неправдоподобно. Чем вы можете доказать своё отцовство?
— Я даже не знаю, чем. — Он растерялся. С беспомощной полуулыбкой оглянулся на Питера, а потом неуверенно продолжил: — Принадлежность к роду всегда определяли по особенностям дара, но раз уж ты не поверила… А давняя история поможет тебя убедить? Такая, что известна только мне, самой Кейтилин и твоей бабушке. Ты помнишь шрам на пятке у своей мамы? Он похож на полумесяц.
— Да, она получила его в детстве, — пробормотала я.
— Нет, — строгие черты лица лорда Девиля смягчились. — Во второе наше свидание. Твоя бабушка не хотела отпускать Кейтилин ко мне. Посадила её в погреб, а вокруг дома наставила ловушек. Магических, разумеется. И спасибо, что не капканов на медведей. Убегая, твоя мать наступила в одну из них. С ядовитым туманом справилась, но пятку о камень рассекла. Вышла ко мне на опушку, хромая, кровавый след тянулся по траве. Я не смог залечить рану как следует. Твоя бабушка знала толк в ловушках.
Это точно. Иногда такие полосы препятствий выстраивала, чтобы я не ходила в опасную часть леса, что я все книги заклинаний перечитывала, а лазеек не находила. Мама, видимо, справлялась лучше. Потому что было ради чего.
— Верю, — призналась я, пытаясь разглядеть в колдуне свои черты лица. Не находила. Не видела себя в нём. Чужой человек стоял напротив и говорил, что он мой отец. — Но что будет дальше?
И снова он замешкался, словно ждал подсказки от Питера.
— Честно говоря, я не придумал. Ехал в город, не зная, кого встречу. Лорд Гринуэй — мой давний знакомый. Он уже лет пять просит меня стать кем-то вроде его придворного мага. А тут письмо от господина Монка. Уловка? Хитрая ловушка, чтобы выманить старого отшельника из леса?
— Я тоже не ожидал, что вас обоих расстроит воссоединение семьи, — откашлялся приказчик, стремясь скрыть неловкость. — Надеялся на крепкие объятия, слёзы счастья, а вышло, что оказал медвежью услугу. Но нет худа без добра. Фридрих, если я не ошибаюсь, вы тоже можете учить Анабель магии?
— Разумеется, — с готовностью кивнул он. — С удовольствием и огромной радостью. Но раз вы говорите «тоже», значит, у Бель уже есть учитель?
— Лорд Альберт Мюррей, — подтвердила я.
У Девиля вытянулось лицо. Впервые за время знакомства с восьмидесятилетней дочерью он по-настоящему удивился. Открыл рот, всем телом развернулся к Питеру и медленно выдохнул.
— Альберт Норфолк, — усмехнулся приказчик. — Бывшему каторжнику ещё нужно доказать, что он имеет право на титул Мюррей. Долгая история, я вам её чуть позже расскажу, Фридрих. Но сейчас ситуация действительно выглядит щекотливой. Два лорда претендуют на одну землю.
— Гринуэй — мой старый знакомый, — повторил он. — Будет ли удобно, что Анабель учиться у его соперника в суде?
— Конечно, нет, — с жаром подтвердил Питер. — Я считаю, что госпоже Лоуренс нужно как можно скорее покинуть замок. Первое время она может снимать комнату на постоялом дворе, а потом, когда вы найдёте в городе подходящий дом, переехать туда. Анабель собирается открыть аптеку.
— Да, её матушка варила зелья лучше, чем бабушка ставила ловушки, — широко улыбнулся Фридрих Девиль. — Что скажешь, Бель? Ты согласна переехать в город, чтобы учиться у меня?
«Тебе нужен Мюррей, только он поможет,» — шептала мама в горячке перед самой смертью. Даже тогда не вспомнила про Фридриха. Значит, не доверяла ему или сомневалась, что он может научить меня справляться с выбросами. Но если это наша семейная особенность, он должен знать лучше, как взять магию под контроль.
— Мне нужно подумать, — я прикусила губу. — Не просто было уговорить лорда Мюррея взять ученицу.
— Их у него целых две, — фыркнул Питер, — в накладе не останется.
— Тише, — остановил его мой воскресший отец. — Не будем давить. Бель права, новость такая, что не сразу переваришь. Пусть подумает. Я в любом случае задержусь в городе. А сейчас ей нужно возвращаться в замок. Колдуны — те ещё учителя. Наказания придумывать горазды. Я за малейшую провинность в клетке сидел, привязанной к зубцу самой высокой части крепостной стены. Воробьём ощипанным себя чувствовал. От ветра не спрячешься, от дождя и снега тоже.
— Ужасы рассказываете, Фридрих, — покачал головой приказчик. — После такого я тем более не хочу её отпускать.
— Глупости, — Девиль постарался загладить неловкость сдержанным смехом. — Я учился сто пятьдесят лет назад. Не думаю, что сейчас практикуют настолько жёсткие методы по отношению к юным ученицам. Лучше найдите для Анабель повозку.
— Я и пешком могу дойти, — возразила я. — Тут не так уж далеко.
Но меня никто не послушал. Питер нанял возничего, погрузил опустевшую корзинку из-под зелий в повозку и отсчитал мне монет медяшка в медяшку, сколько мы должны были получить от господина Абрамса.
— Если Мюррей подсадит вас под замок, — шепнул Питер на прощание, — постарайтесь дать хоть какой-то знак. Я буду смотреть на замок весь день и всю ночь.
Я сомневалась, что господин учитель будет так строг. А если и запрет меня под замок, то только в комнате с каким-нибудь скучнейшим учебником. И выпуститне раньше, чем я выучу самую зубодробительную главу наизусть. Но беспокойство Монка отзывалось приятным теплом в груди.
— Если мне будет нужна помощь, то в небе над замком распустится огненный цветок, — пообещала я, чтобы его успокоить.
— Глаз не спущу со шпилей, — приказчик лорда взял мою руку и поцеловал тыльную сторону ладони. — Берегите себя, Анабель.
Я пробормотала в ответ какую-то чепуху. Ехала потом в повозке и долго гладила пальцами то место на коже, которого касались губы Питера.
«Ах, мама как же тяжело. Даже воскресший отец значит для меня меньше, чем господин Монк».
Глава 25. Возвращение Бель
Мередит
Петь и танцевать мы с колдуном перестали только, когда грядки покрылись ровным зелёным ковром. Широкие листья свеклы с красными стеблями покачивались на ветру. Помидоры стоило бы подвязать к колышкам, а морковь прополоть, но я всё равно осталась довольна.
— Знатная уха будет, господин Мюррей.
