– Ксю, может ты все-таки подумаешь? Мальчики обещали, что больше такого не повторится, – она заправляет за уши черные пряди, которые буквально режут глаза.
Все еще никак не привыкну, что она больше не яркая рыженькая дерзкая девчонка, а черноволосая роковая красотка, полюбившая широкие стрелки и бордовую помаду.
Женька обожает эксперименты с внешностью. Это ее способ привлечь внимание, хотя я еще не видела, чтобы у нее были с этим проблемы хоть раз. Скорее всего, дело в том, что ей попросту никто не может запретить творить это все. Бабуля, которая ее вырастила, скончалась полтора года назад, тогда-то Женю и понесло.
Цветные волосы, сумасшедшие стрижки. Пирсинг в пупке. Появились татушки на предплечье, бедре и шее. Она посылает весь мир, делает, что хочет, а я всегда рядом. Смотрю и иногда даже завидую ее свободе. Только вот сейчас…
Возвращаться в эту дыру с малознакомыми озабоченными дебилами мне совсем не хочется, даже если это будет означать мою независимость от родителей и брата. Нет. Не такая я уж и пустоголовая, как считает Зимин.
– Нет! Жень, я и тебе советую свалить от этих двух придурков. Давай вместе найдем квартиру и…
– Ты же знаешь, что я не могу, – недовольно морщится и складывает руки под грудью, натягивая нежно розовую футболку и показывая всем окружающим отсутствие нижнего белья. Провокаторша…
– А ты знаешь, что я спокойно могу попросить родителей заплатить за нас обоих.
– Нет! Все, тема закрыта, – подскакивает с места и достает пару смятых соток из заднего кармана джинсовых шорт.
– Жень! – взмахиваю рукой, пытаясь задержать подругу.
– Что?
– Почему ты можешь принять помощь от чувака, с которым встечалась пару недель и не виделась года два, а от лучше подруги, которая была с тобой на протяжении этих двух лет, нет? Что за глупости?
– Может я влюбилась в него, – упирает руку в бок, отставляя бедро.
– Бре-е-ед…
– Считаешь, что я не могу влюбиться?
– Нет. Конечно, нет. Можешь, и еще как. Просто… В него? Серьезно?
Женька отводит взгляд и закусывает нижнюю губу. Это ее ненавистная тема тема.
– Он сказал, что любит меня.
– До того как вы переспали или после?
– Какая же ты стерва, – качает головой.
Черт! Снова мой скепсис к этому светлому чувству вылез наружу. Все время забываю, что Женька романтик в глубине души. Очень глубоко.
– Прости… Я просто… Я не хочу, чтобы он тебя использовал, понимаешь?
Женька плюхается обратно на стул и тяжело вздыхает.
– Тут уж скорее я его использую… Живу на халяву.
– Но тебе не обязательно спать с ним.
– Почему нет? Он довольно хорош, – пожимает плечами.
– Жень… – горький привкус отвращения жжет язык.
– Все. Закончили нотации. Я сама разберусь, – подмигивает и хитро улыбается.
Разберется? Надеюсь… Дело в том, что каким бы ни было твое сердце, ледяным, сожженным в уголь или каменным, найдется тот, кто заставит его снова забиться. И если я всячески избегаю возможностей встречи с таким человеком, не хожу на свидания и не флиртую, то Женька бросается, как поется в ее любимой песне, «грудью под пули».
Прощаюсь с Женькой спустя пару часов болтовни о практике и трех следующих неделях предположительного веселья. Подруга, конечно, еще раз напоследок пытается уговорить меня вернуться к Коле и Роме. Сходимся на том, что я зайду к ним вечером, и если все будет нормально, то останусь. Ну а пока, сославшись на необходимость посмотреть комнату, которую я уже якобы сняла, ухожу, оставив Женьку на автобусной остановке.
Правда, куда идти? Черт его знает! Но точно не в квартиру к Жениным друзьям и не к Зимину. Должен же быть еще какой-то вариант.
Набережная встречает легким вечерним ветром и шумом фонтанов. Куча народу шныряет туда-сюда. Туристы стоят в очереди на морскую прогулку, местные едят мороженное или просто бродят вдоль ограждения, за которым плещется Дон.
Занимаю свободную скамейку и устало откидываюсь на спинку. Полдня прокаталась в поиске подходящего жилья, но это либо вообще треш-трешовый, либо цена просто заоблачная. Сегодня явно не мой день. Уже почти шесть, а с местом хотя бы ночевки я так и не определилась.
Может, остаться здесь? Это мое любимое место в городе. Всегда людно, но при этом как-то спокойно. Найти темный уголок и прилечь там… Ага. Скорее всего утром я вряд ли проснусь после такой романтической ночи под звездами.
Ну вот и все. Смысл брыкаться? Придется дать второй шанс Коле и Роме. Вчерашняя поучительная сцена Зимина всплывает перед глазами, и дрожь пробегает вниз по плечам и спине.
Он не то что бы напугал меня, скорее разозлил тем, что ткнул в мою слабость. И без него знаю, что не Суперженщина, но я и не цветочек, который может только ждать чьей-то помощи.
Снова звонит телефон, не глядя, ставлю на бесшумный. Саша активизировался в последний час. Скорее всего Зимин уже точно ему все рассказал. Козел!
Собираюсь с духом, чтобы наконец ответить и дать отпор брату. В конце концов я уже взрослая. Он-то ни у кого разрешения не спрашивал, когда гробил свою жизнь, а я… Я же не гроблю.
– Ну наконец-то! – рычит Зимин и садится рядом со мной на скамейку. – Нафига тебе телефон?!
Не понимаю, что происходит. Открываю рот, но ничего не могу произнести. Слишком удивлена видеть Диму здесь. Какого черта вообще?
– Дай сюда! – выхватывает мой разрывающийся мобильник и принимает звонок. – Нашел! – говорит уже в трубку.
– Эй! – оживаю я.
– Да он у нее на беззвучном стоял. Ага. На набережной с подружкой гуляет.
Зимин встречает мой взгляд, которым я пытаюсь выразить все свое удивление, забыв о недовольстве. Он меня не сдал? А теперь еще и прикрывает? Что происходит?
– Сейчас, – Дима прикрывает ладонью динамик, протягивая мне мобильник. – Успокой его. Он там рвет и мечет, – шепчет.
– Сань! – говорю в телефон и зажмуриваюсь, потому что уже готова к крикам и отборному мату.
– Козявка, ну сколько можно?! Ты вообще представляешь, как я волновался? Весь день тебе наяриваю!
– Прости-и-и…
– Все нормально? Где ты там лазишь?
– Да мы тут… Гуляли с Женькой, – отвечаю Саше, а в глаза смотрю Диме.
Карие. Солнечный свет, отражающийся в них, делает взгляд мягким и теплым, но это обманка. Внутри него огонь злости. Я это чувствую.
– Ну и как дела? Как ты устроилась? – спрашивает брат строго.
Вот приставала. Все ему нужно знать. Что ж, придется врать.
– Все хорошо. Даже отлично, – беззаботно лопочу я.
